Сам Алексей не обращал на комиссара никакого внимания, он молча
стоял и не мог оторвать взгляд от свежих могил. Все происходящее
вокруг казалось ему глупым и незначительным, а сердце и голову
заполняла щемящее одиночество и пустота. Словно он во второй раз
осиротел.
- Отомщу, Михей Егорыч… – беззвучно шептал он. – Отомщу, верь
мне…
- Враги ответят за каждую каплю кровь наших боевых товарищей! –
ревел комиссар. – Вырежем под корень, мать их…
Комеска недовольно покосился на Баронова, тот мгновенно сменил
тему и затянул Интернационал.
- Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И смертный бой вести готов…
Было видно, что Казанцева исполнение гимна тяготит, поэтому
никто не удивился, что после последнего куплета последовала резкая
команда.
- По местам несения службы – марш!
Лекса так и остался стоять возле могилы и стоял до тех пор, пока
его не окликнул командир первого отделения первого взвода, куда
Лешку определили служить.
- Кому стоим, боец? – комотд состроил серьезную рожу. – Кто
службу за тебя тащить будет? Ты, конечно, герой и все такое, но
дрова рубить да воду таскать одно, а исполнять военную службу
совсем другое. Марш в расположение!
С Серегой Воеводиным, веселым и смуглым как негр парнем Алешка
ладил, даже приятельствовал, но то в бытность помощником ездового,
а сейчас, видимо, Серега решил сразу образцово-показательно вздуть
пополнение, дабы все поставить на свои места. Так сказать, с самого
начала задать правильный тон. Что подтверждали маячившие за его
спиной бойцы отделения, вознамерившиеся поглазеть на взбучку.
Лекса возмущаться не стал и четко отрапортовал:
- Есть, марш в расположение, товарищ командир отделения.
Он уже давно усвоил, что строптивость в армии ничего кроме
проблем не приносит. К тому же, был готов ко всем проверкам вместе
взятым.
В расположении, длинном, крытом соломой глинобитном сарае, комод
остановился у тюфяка нового бойца отделения.
Лекса уже успел перенести все свои пожитки: карабин, шашку,
скатку с шинелью и седельные сумы, в которых размещалось все
остальное. Дядька Михей, успел снабдить своего подопечного всем
необходимым. Как он говорил: казаки и нестроевые бывают, но
воинский припас должон быть у любого мужа казаческого роду.
Первым делом Воеводин цапнул карабин, оттянул затвор, заглянул в
патронник и даже мазнул по ложе грязным платком, потом зачем-то
понюхал «манлихеровку». Недовольно шмыгнул носом и принялся за
шашку: внимательно осмотрел, тронул пальцем кромку, глянул ее на
свет, подергал темляк, залез пальцем в ножны и еще раз шмыгнул.