А оно мне надо было? Нет, не так... А оно ему надо было? Навряд ли.
О Боги, и достанется же кому-то это мудиловое счастье... Хоть один плюс из маячивших на горизонте перспектив от двадцатипятилетнего срока – данное счастье точно обойдёт меня стороной.
Ну не дура ли!? Вот и о чём я сейчас думаю? Мне бы о собственных чаяниях переживать, а не о чужих…
Включился режим яжмать, глаза застлали кипячённые слёзы. Очертания сидевшего за столом следователя в очередной раз размыло.
- Начинается! – сказал он недовольно. Что-то чиркнуло. Потянуло неприятным запахом. Я опять остервенело чихнула. Будучи аллергиком, такая реакция на сильные запахи была для меня вполне привычной.
- Егор Дмитриевич, не погубите! - Апчхи. - У меня сыночек маленький совсем!
- Сын? – Что-то в его голосе как будто дрогнуло. Неужели, и в этой ледяной глыбе имеется что-то напоминающее доброту? А вдруг всё-таки пожалеет? Когда речь идёт о тюрьме, тут уже не до гордости. А страх за судьбу сына толкнул на полное безумие – я решилась на обман, подумав, что к тёске следователь будет лояльней относиться…
- Сыночек. Егорушка. – Слёзы брызнули из глаз в три ручья от стыда перед сыном - Богданом. Нос моментально забило. Тут уже и до икоты было недалеко…
Оторвала от пришедшего в полную негодность балахона лоскут ткани, всё ещё сырой от возни в снегу во время «задержания». Промокнула глаза и высморкалась. Вновь посмотрела на следователя…
Задержатель хренов. Единственное, что меня сейчас успокаивало, так это его рваные на коленях джинсы и очевидные мокрые пятна от того же растаявшего снега на тёмно-синей варёнке.
Просто так я не далась, да…
- Он совсем маленький. А я одна его воспитываю, Егор Дмитриевич. Совсем…
Непонятное выражение блеснуло в его правом глазу, левый же оставался безучастным, подсвечивая разноцветной палитрой поставленного мною «фонаря». Нет, туда лучше не смотреть, дабы не будить книжного червя, который начнёт опять сухо перечислять все статьи уголовного кодекса, которые я нарушила, зафинтилив калошей аккурат в должностное лицо…
Вернула своё внимание на непострадавшую часть уже скривившегося в скептической ухмылке следователя. Слёзы застряли в горле, когда он поднял телефонную трубку и сказал кому-то зайти.
Вошедшего мужчину я уже имела счастье видеть сегодня. Именно он смеялся громче всех, когда мы с этой ледяной глыбой нарушили монотонный рабочий процесс местного отдела полиции своим эпичным появлением. Он – в мокром рванье, с подбитым глазом. Я – в мокром рванье, со съехавшим вбок париком. Красота…