Работать-то я работала, только всё впустую. Квартиры не продала, время с сыном не провела… А в сухом остатке жить нам с ним на мой куцый оклад ещё целый месяц. Ну как жить – выживать.
Прислушалась. Богдан стоял совсем тихо, разве что пару раз шмыгнул носом. И что делать в этой ситуации? Почему двадцатилетним матерям-одиночкам ещё будучи в роддоме не выдают памятку о том, когда лучше рассказать ребёнку правду об их отсутствующем отце? Это было бы более продуктивно, чем брошюрки с молокоотсосами с пятипроцентной скидкой…
- Вот, Ирочка, твои ключи. И ещё пирога немного отрезала. – Протянула она мне блюдо с ещё тёплым пирогом с яблочно-брусничной начинкой.
- Спасибо, тёть Маш. – А у меня дома шаром покати. С вечера, правда, остались макароны с двумя сосисками, да конфеты из новогоднего подарка Богдана к чаю. – Завтра я вам занесу ключи. Ещё раз спасибо.
Одной рукой придерживая блюдо с драгоценной выпечкой, второй – свой уже давно потерявший драгоценность балахон, я поплелась на пятый этаж.
Богдан стоял у двери, насупившись и разглядывая извилистую трещину в прошлогодней побелке хрущёвских стен. Момент эмоциональной открытости прошёл, он вновь замкнулся в себе.
- Богдан, помоги маме, пожалуйста. – Я сунула ему в руки блюдо с пирогом, малодушно рассчитывая на то, что совместное усердье и труд, так сказать, всё перетрут. Ещё бы и мне найти правильные слова для сына, чтобы всё «перетереть»…
Богдан на меня даже не взглянул, но к пирогу принюхался. Всё-таки верно говорят, что путь к сердцу любого мужчины лежит через его желудок. Только вот совершенно обыденные макароны с сосисками под гастрономический подхалимаж навряд ли подошли бы. Ладно, сегодня поедим пирог, а завтра я обязательно что-нибудь приготовлю эдакое…
Открыла дверь, пропустила сына вперёд.
Богдан поставил пирог на пуфик, разулся, снял пуховик и дутые штаны на лямках. Всё это разместил на специально отведённый под его одежду гвоздик. Так ничего мне не сказав, направился в свою комнату нашей «евродвушки».
Ну как евродвушки… Когда сын стал постарше, пришлось перекроить тридцать квадратов однокомнатной квартиры, чтобы выделить каждому из нас свой уголок. Вместо кухни появилась детская со спрятанным в шкафу коленом под слив, а вместо комнаты появилась кухня-студия с моим раскладным спальным местом и кухонными шкафчиками. Без переноса мокрой точки – будь неладен мой рабочий жаргон… Подвод воды я делать не стала по причине безденежья, поэтому и посуду приходилось мыть в ванной.