-Соня, не обращай на него внимание! – опомнилась Ольга, от волнения начавшая изводить зажатую в руках бумажную салфетку на мелкие клочки, - у Глеба ужасный характер.
-Все в порядке, - торопливо заверила она, - Михаил Вячеславович, я могу подождать Вас в центре – это не проблема, - сказала она мужчине, а потом повернула голову к Глебу, восседавшего темной скалой, - не беспокойся, мне не потребуется твоя помощь, - при этом сам Глеб лишь сильнее нахмурился, а Соня, не обращая внимания на его недовольство, обратилась ко всей семье, - спасибо большое за ужин, все было очень вкусно, но я быстро устаю, и с вашего позволения пойду отдохну.
Никто ей не возразил, даже замершая Елена не стала останавливать. Соня максимально аккуратно и неторопливо, старательно показывая, что слова Глеба не произвели на нее никакого впечатления, объехала стол и направила коляску к выходу из столовой, а едва за ней закрылась дверь ее спальни, разревелась.
Сначала из ее горла донесся сдавленный всхлип, затем еще один и еще и, наконец, она дала волю слезам.
-Ну за что? – провыла она в пустоту комнаты. Ей было невыносимо жалко себя и бесконечно обидно от слов того, кого она так долго любила и кого считала близким человеком. С кровати на нее молчаливо смотрела веселая мордашка куклы, которую Соня берегла долгие десять лет, и которая впервые вызывала в Соне негативные эмоции.
Она стремительно подъехала к кровати, схватила куклу и уже замахнулась, чтобы бросить ее куда подальше, но по-детски пожалела игрушку. В детстве Соня верила, что ее плюшевые друзья умеют слушать, говорить и чувствовать. Она никогда не обижала свои игрушки, подсознательно вкладывая в них душу. И сейчас не смогла обидеть куклу, лишь крепко прижала ее к себе, потом бережно положила обратно на кровать, сама перебралась следом и еще долго лежала, успокаивая свое бешено-колотившееся сердце.
В тишине комнаты до Сони доносились громкие возгласы из гостиной, где, не щадя друг друга, ругалось семейство Городецких. Чаще всех Соня слышала голоса мужчин, и лишь иногда пронзительный и высокий Ольгин. Соня не разбирала слов, но абсолютно точно понимала, что причиной ругани являлась она сама, за что неустанно себя корила.
Через какое-то время, когда шум затих, к Соне зашла тетя, но к тому моменту она уже успокоилась, и Елена не в чем не заподозрила племянницу, только сообщила, что тоже устала и, что собирается пораньше лечь спать перед обратной дорогой. На все Сонины вопросы лишь отмахнулась и попросила не беспокоиться о произошедшем. Поцеловала Соню в обе щеки и в лоб, и пригрозив ей, чтобы немедленно будила в случае чего, скрылась за дверью.