Соня улыбнулась, услышав это. Хотя бы один из братьев Городецких питал к ней прежние чувства в которых она не обманулась.
-Сонечка, если тебя достает Глеб, то обязательно говори мне. У него противный и сложный характер. Иногда мне кажется, что мой сын вырос и стал взрослым мужчиной, но иногда хочется дать подзатыльник и поставить в угол.
-Глеб будет рад не видеть меня вообще, - едва слышно пробормотала Соня.
-Он когда-нибудь это перерастет. Главное, чтобы не было поздно.
На минуту рука Ольги, которой она перебила Сонины волосы остановилась, она задумалась, но быстро спохватилась и продолжила свои аккуратные действия.
-Тебе нужно спать, дорогая. Ты, кстати, звонила своей тете?
-Совсем вылетело из головы! – спохватилась Соня.
А ведь в ответ на тетино сообщение о ее благополучном приезде, она обещала непременно позвонить, как подберется время.
-Не забудь позвонить завтра, Лена будет о тебе волноваться.
-Спасибо Вам, теть Оля, - Соня по-детски прижалась к женщине.
-Соня, знай, что ты для нас как дочь. Тебе не за что благодарить.
-А почему Вы не спите? Уже так поздно. Наверное, это я, полуночница, не даю…
-Соня, я всегда была совой и мне ночь роднее. К тому же ты не одна полуночница. Вон Глеб тоже по дому ходил. Встретила его, когда шла к тебе.
Соня закусила щеку - воспоминания, от которых так кстати отвлекла ее Ольга, начали возвращаться.
-Спи, Сонечка, спокойной ночи! – Ольга по-матерински поцеловала Соню в макушку, поправила одеяло и подушку и только после это вышла, тихо прикрыв дверь.
8. Глава 8
-Ненавижу! – стена устояла под крепким мужским ударом.
Глеб прижался лбом к спасительной прохладе, пытаясь восстановить самообладание. Тело горело огнем, кровь закипала – он был в ярости. Хорошо, что ушел, иначе свернул бы страшилке ее тонкую шею. Ее слова все еще отзывались эхом в памяти.
Глеб открыл ледяную воду и начал остервенело умываться, пытаясь прочистить сознание и убрать из головы «муть». Он признавал, что сглупил, что виноват, но ведь можно было решить эту нелепую ситуацию спокойно. Да, выпил лишнего, а мозг так учтиво подложил ему образ Даши. И вроде бы осознавал, кто перед ним, а потом вдруг словно голову снесло.
Но Соня хороша – так орать начала. Глеб сам опешил, когда понял, кто перед ним и что он вытворяет и, главное, как ему нравится то, что происходит. Ощущения даже более волнующие, нежели парой часов ранее, когда все это он делал с настоящей Дашей. Та не вырывалась, не орала так, что стекла трескались… Хотя тут, конечно, Глеб слукавил, но смысл ее криков был совсем иной.