–Ну всё, земляничка-ягодка, -махнул рукой Мандрус, неловко улыбаясь своим гостям, -теперь до утра.
Проснулся он от хорошего тычка в зад. Толька замычал недовольно и приоткрыл один глаз. За окном уже вовсю светило утреннее солнце и слепило глаза. Он резко вскочил с дежурного дивана. Над ним стоял и улыбался Мандрусов.
– Помереть спокойно не дадут! – Толька по-лошадиному зевнул и развёл руки. – Чего так рано-то? Могли бы и к обеду, – заворчал он, на удивление резво вскочив, пытаясь влезть в старую энцифалитку, напяливая её через голову на голое, поросшее густой шерстью тело, из-за чего Тольку дразнили Сивым или Седым. Одеваясь, он всё время таращился в окно, как будто кого-то высматривая.
–Ну и зарос же ты, что вепрь. Смолить тебя пора.
–Старого бобра седина не портит, -буркнул Толька.
–Каво там высматривашь? Опять чего натворил?
–Да так… Ты про вчерашнее ничего не слыхал?
–Опять набедокурил?
–Малость покуралесил.
–Подрались что-ли? –заволновался Мандрусов.
–Куда там… Хуже. Шефов жизни учил.
–Ну и чего? Научились?
– А то как же.
–Чо хоть было?
–Да так, малость посмеялися. Команду «воздух» отрабатывали. Но мне лучше с глаз долой, пока не уляжется.
–Вот уж мне ваши столбовские гулянки!
– Да, слава богу, все живы. Не волнуйся. У нас и не такое бывало. А этот, как там его? Японец-то. Здеся?
– Ага. Тута, – передразнил хозяина Мандрусов. – Сидит на скамеечке у калитки. Любуется красотами. Зарисовки делает.
Толька искоса глянул на охотоведа и усмехнулся.
– Какие красоты! Нищета кругом гольная! Наплодили переселенцев. На семь дворов один топор и тот без топорища. Ни удавиться, ни зарезаться нечем.
– Ну это ты, брат, загнул.
– Иди да глянь у соседа. А-то бы его собака мою капусту жрала. Мои куры пшено клюют, а его псы через забор слюнями давятся. Голыдьба. Вот раньше, я понимаю, красота была. Домик к домику, что петушки с гребешками. Везде порядок. А сейчас даже околицы не стало. Всё коровами засрали. Село-то было какое… Залюбуешься. Всё испохабили с этими переселенцами.
– А ему всё в диковину, – отмахнулся Сергей. – Он же художник. Рисует чего-то. Книжки иллюстрирует. Ему у нас всё равно что на другой планете.
– Вот и летел бы на Марс, – пробухтел Толька, продирая глаза после ночной гулянки.
– Ну, и народ же вы, столбовские!
– Да уж какие есть, – осклабился Толька. – Мы казацкого роду. И не какие-нибудь там переселенцы.