– Та кто ж знат? Энто Гандвик решает, у него и вопрошать надобно, – просвистел вликан.
– А где же он, этот Гандвик? – в отчаяньи спросила Засиверка.
– Дак то Белое море само. Хошь – могу спровадить, мне оно не в упряжку. Всё равно таперча до рассвету не пущу тебя на дорогу-то людскую.
– Ладно, – вздохнула Засиверка.
Вдруг издалека донеслось уханье и эхом пролилось над елями. Вот звук совсем близко прокатился, захлопало что-то, вроде кто бельё выбивает. Глянула Засиверка – рядом с ней приземлилась пёстро-серая неясыть и снова ухнула. Такая большая, загадкой окутанная, глазищи чёрные в саму душу глядят.
– Даю тебе спровожатого – эту быструю совушку Шушельгу. Вихрем домчит тебя до Двинского залива, а там и к Гандвику докличешься. Неча тебе шататься тут по лесу: волк бы не попал. Съесть не съест, а уж выпугат! Потому хватайся за крепкие лапы Шушельги – и прощевай!
– Прощайте! Спасибо, Варлахти! – улыбнулась Засиверка.
Шушельга хлопнула крыльями над головой девочки, подскочила и на мгновение повисла в воздухе. Засиверка не растерялась – схватила её за лапы, и они вдвоём взметнулись над студёным неподвижным лесом. Обернулась Засиверка, да только и увидела, как исчез мохнатый великан в расщелине, как в сундуке, а ель сомкнулась в себе.
Мрачен родной зимний город. В такую пору люди около печек сидят, байки друг другу сказывают. Кто-то и козули расписные печёт. Никто носа не кажет из дому. Скука, немогута, смертная тоска снаружи-то. Для них, не для Засиверки. Не того она была покроя. Сейчас она поняла, как это прекрасно – наблюдать, быть вдали ото всего, от мирских дел и даже праздников. А ведь только недавно мечтала притулиться в какой-нибудь избушке, отойти от морозца.
Засиверка продолжаля любоваться томными пейзажами, раскачиваясь на лапах неясыти. Мимо текли посёлки и селения. Вон там, у гаражей, сбились собаки. Вот башня водонапорная из кирпича. Ох, как близко пронеслась! Жуть схватила. По соседнему полю тянутся электрические великаны. «Хорошо, что летим мы по этой стороне», – пронесла в мыслях Засиверка. А чуть дальше, во дворах, мужик дровишки порубает. Гляди: и без дублёнки, в одном исподнем! Как холод его не берёт?.. А там что такое? Темнота уж глаза щипет – одни тени мелькают. Да это, кажется, горка. Ребятня катается. Вон, один санки за собой тащит… Сверху оно всё ж веселее смотреть на мир, чем снег топтать. Да холодно только, зубы ломит.