— Ольг, Ольг, проснись. Это лишь сон. Все хорошо, я рядом.
— Дженна, — прошептал мужчина, пытаясь улыбнуться. — Не бросай меня.
— Не брошу.
К его губам прикоснулся край глиняной кружки, в рот полилась теплая и успокаивающая жидкость. Пара глотков — и Ольг снова провалился в сон, теперь уже спокойный и пустой.
А ведь Тойрог он так и не прошел, хотя пытался и не раз. Не открывался ему круг воинов. Гордо думал тогда еще совсем глупый и юный Ольг — это потому, что он никого и никогда не боялся. Бесстрашный. А теперь понимал: просто не дорос. Воины кохтэ, среди которых он жил, были уже мужчинами. А он — самонадеянный мальчишка. Тойрог — он как переход из одного возраста в другой, как шаг во взрослую жизнь. Свой шаг Ольг сделал несколько дней назад — в объятия бера. Сделал — и не сдюжил.
Проснулся, казалось, полным сил, попытался подняться и едва успел закусить губы, чтобы не взвыть от боли. Темно ещё вокруг и глаза жжёт. Одна и радость, что женские прохладные ладони и успокаивающее воркование:
— Ну куда ты, глупый. Рано. Тебе бер рёбра переломал, подрал всего. Едва с того света тебя вытащила, а ты снова норовишь сбежать. Чего желаешь-то, Олег?
Она переиначила имя княжича на северный лад, а ему и понравилось. Пусть зовёт, как хочет.
— Ведьма, как твоё имя?
— Марика, — тихо хмыкнула, вспоминая, что ночью он звал совсем другую женщину. Жену? Любовницу? Сестру? Какое ей дело!
Вдруг рассердившись на своё любопытство, Марика проворчала:
— Помочиться нужно? Сейчас тазик подставлю.
— Я сам.
— Сам, сам… а ну как тюфяк мне загадишь? Между прочим, другой постели тут нет. И так я на голой лавке по твоей милости сплю.
— Я сам. На ощупь уж как-нибудь. Поверь, придержать смогу, не промахнусь.
Ведьма фыркнула, но сунула в руки Ольга тазик и отошла. Судя по звукам, завозилась возле печки.
— Есть тоже сам будешь, убогий, или покормить?
Княжич, сцепив зубы от боли в ребрах, прохрипел:
— Покорми.
Неожиданно жидкая мясная похлебка оказалась очень вкусной. И ложка у его губ напомнила то славное время, когда он был в плену у кохтэ. Там руки были связаны за спиной, и кормила его Дженна, ханша, так же с ложки. Из рук женщины пищу принимать не зазорно. Женщины для того и созданы, чтобы мужчинам служить.
— Больше не хочу.
— Ну ладно, лежи, спи. Набирайся сил.
— Марика… — Он помедлил, но все же решился. — А с глазами у меня что?