– Руки поднять можешь?
Авалон осторожно пожала плечами:
– Не знаю.
– Попробуй медленно.
Останавливаясь от перехватывающей дыхание боли, девушка все же подняла ладони над макушкой.
– Отлично! Так и держи! Иди сюда! – энергичный голос Господина раздавался уже где-то слева, кажется ему доставляла удовольствия новая игра.
Авалон моргнула, ее глаза еще не привыкли к полумраку, царящему в покоях Господина. Она медленно пошла туда, куда звал его голос и увидела всевозможные ремни и цепи, свисающие со штанги. Очевидно она побледнела, так что Господин досадливо поморщился:
– Не пугайся, – его голос манил, притягивал словно огонек глупую бабочку, но сопротивляться ему не было никакой возможности. – Иди ближе! Еще, еще…
Когда длинные сухие пальцы повелителя ухватили девушку за запястье, она вздрогнула всем телом, сбрасывая магнетизм его голоса. Но рука так и осталась в плену. Медленно раздвинув губы в улыбке, повелитель провел кончиками пальцев по дрожащему запястью своей игрушки:
– Ты такая чувствительная, и трепетная, Авалон, будь послушной, и мне не придется портить твою нежную шкурку, – продолжая неотрывно смотреть на девушку, как удав на кролика, мужчина медленно подвел рабыню под самые подвески.
– Положи руки на эти кольца. Просто держись, – коротко приказал он.
Авалон пошатнулась, неуверенно взялась за гладкое темное дерево пальцами. Господин нахмурился, выражая недовольство и сделал движение рукой, словно недовольно хлопнул плетью себя по бедру. Девушке сразу стало страшно, горло перехватило, ноги задрожали.
– Ты хорошо чувствуешь мое настроение, Авалон, – голос зазвучал мягче, успокаивающе, прохладные руки обняли плечи, позволяя лицу уткнуться в черный шелк рубашки. Подыши. Вдохни мой аромат, ощути мою силу. А теперь слушай и выполняй. Перенеси часть веса на кольца. Легче стоять?
Авалон неуверенно пожала плечами.
– А если так? – по мановению руки Господина Безликие опустили кольца ниже, на уровень груди, так что отполированное темное дерево действительно стало опорой.
– Лучше, – голос игрушки все еще был скованным и хриплым, но слова перестали застревать в горле.
Мужские пальцы легли на горло девушки, помассировали, расслабляя, нажимая какие-то известные только ему точки:
– Так-то лучше, у хорошего повелителя игрушки поют, а не хрипят…