После смерти Ивана Грозного громкие разговоры о лопарских волшебниках ходили в российской столице не однажды. Особенно всколыхнули они народ после переворота 1606 года, когда был убит самозванец Григорий Отрепьев. Его тело с множеством ран несколько дней лежало на Красной площади, специально выставленное на обозрение. Но сторонники смуты тут же пустили слух, что «Гришка был колдун, научившийся колдовству у лапонцев: когда они дадут себя убить, могут и воскрешать себя», то есть, мол, не все еще потеряно. Тем более, что за слухом, видимо, стояли и кое-какие реалии. Во всяком случае, серьезный историк Н.М.Карамзин приводит в своей «Истории государства Российского» следующий отрывок из «Московской хроники»: «Вокруг Лжедмитриева тела, лежащего на площади, ночью сиял свет: когда часовые приближались к нему, свет исчезал и снова являлся, как скоро они удалялись. Когда его тело повезли в убогий дом, сделалась ужасная буря, сорвало кровлю башни на Кулишке и повалило деревянную стену у Калужских ворот. В убогом доме сие тело невидимою силою переносилось с места на место, и видели сидящего на нем голубя. Произошла великая тревога. Одни считали Лжедмитрия необыкновенным человеком, другие Дьяволом, по крайней мере, ведуном, наученным сему адскому искусству лапландскими волшебниками, которые велят убивать себя и после оживляют». Подобные факты, слухи или домыслы, чем бы они ни были, в любом случае сыграли свою роль – через некоторое время народ относительно легко принял весть о том, что в Польше объявился второй Лжедмитрий. Так шаманы впервые по-крупному подействовали на российскую политику.
Еще за полвека до событий Смутного времени на далекой Печере, у соседей лопарей самоедов (нынешних ненцев) побывал английский путешественник Ричард Джонсон и оказался свидетелем поразившего его шаманского действа. После неистовой пляски и долгого беспамятства «заклинатель-тадибей уколол себя мечом, не производя никакой раны, раскалил меч и пронзил свое тело, так что конец торчал сзади и Джонсон мог его ощупать пальцем. Затем самоеды вскипятили воду в котле, поставили в чуме четвероугольное сидение, на котором примостился жрец, сидя с поджатыми ногами, и приблизили к нему котел с кипящей водой. Кудесник крепко обвязал свою шею веревкой из оленьей кожи и дал держать концы ее двум человекам, ставшим по сторонам сиденья. Когда шамана покрыли длинной одеждой, самоеды, державшие веревку, стали ее тянуть каждый в свою сторону, и английский путешественник услышал шум от падения каких-то предметов в кипящую в воду и узнал от присутствующих туземцев, что это упали голова, плечо и левая рука кудесника, отрезанныя веревкой. Суеверные дикари не позволили Джонсону исследовать эти предметы, говоря, что всякий увидевший сокрытое от человеческих глаз должен умереть. Представление кончилось появлением кудесника, который совершенно невредимый подошел к огню и объяснил английскому путешественнику, что никто не может узнать тайн, переданных ему божеством во время его бесчувственного состояния».