Кадавр, нежить, 60 уровень. Здоровье: 424/10 000.
– Сдохни, сволочь! – я осушил последний пузырек, а кадавр подошел ко мне вплотную.
Вогнав в ногу Зов Бездны, я схватил рукоять обеими руками и выпустил две «Стрелы» одновременно.
Бой окончен. Получено 75 000 опыта.
Тварь развалилась на куски. Тела соскальзывали друг с друга, осыпаясь клочьями плоти, костей и внутренностей. Туша превратилась в гору трупов.
Меня едва не засыпало, пришлось постараться, убираясь подальше от рушащихся останков. Полоска опыта снова обнулилась – я открыл характеристики и вбросил три свободных очка в Интеллект.
С трудом переводя дыхание от потрясения, отполз подальше от вонючих тел и рухнул на спину. Еще бы чуть-чуть и он меня раздавил. Все эти путешествия на грани точно сведут меня с ума раньше, чем это сделает Зов Бездны.
Поднявшись на ноги, погладил лезвие и перевел взгляд на мертвых детей. Если у всех вырезаны сердца, что я положу на алтарь?
Ночь взорвалась звуками, словно кто-то вытащил беруши. Запели ночные птицы где-то за оградой, в чудом уцелевшем кусте заиграл свои призывные песни кузнечик. Мир вокруг оживал, а я почувствовал себя оглушенным – звуки давили на уставшие уши.
Бросил еще один взгляд на тела и зашагал к ним, рассмотрев небольшое свечение. При внимательном осмотре это нечто оказалось алтарем.
Сдув вековой слой пыли, я распихал в стороны мешающие трупы и тщательно протер обрядовый камень. Ну, и что дальше?
Оскверненный алтарь.
– Принеси мне печень, – прозвучал в голове голос.
Печень? А как же сердца, уже вышли из моды? Впрочем, печень служит своего рода очищающим фильтром. А раз алтарь не расколот, как в Таросе, а осквернен, может, и есть в этом смысл.
Подобрав первое же тело, распахнул сгнившую ткань, обнажая отвратительную рану от шеи до паха, и безропотно сунул руки во внутренности. Так, и где у нас тут должна быть печень?
Полоска над алтарем заполнилась едва на треть. Я устало вздохнул и пошел к следующему трупу. Хорошо хоть, не приходилось их самому вскрывать!
Уже после первых пятидесяти вырванных кусков я совсем перестал морщиться. Да, одежда покрылась грязными кровавыми пятнами, да, от меня несло, как от сточной канавы. Но я уже не казался себе каким-то извращенным садистом-маньяком. Скорее мясником, не испытывающим эмоций, разделывая очередную тушу.