Иван направился за вторым баллоном, подцепив его с пола.
— Мне вообще не нравится эта вылазка… — пробормотал он, наклоняя
баллон, чтобы Андрей подхватил с другой стороны.
— Потому что информацию нам дала «она»? — уточнил Андрей,
помогая поднять груз.
И правда, Иван терпеть не мог всё непонятное и неконтролируемое.
А Кристина Гвоздика была именно такой — загадочной, резкой и
абсолютно неподвластной его влиянию. Они пересеклись год назад,
когда их отряд ещё насчитывал сорок отборных бойцов — все как один
с опытом в боевых искусствах, закалённые в уличных драках и военных
операциях. Тогда им повезло укрыться во время первой волны атаки,
когда инопланетяне одним ударом уничтожили правительства, военных
штабы и большую часть научной элиты.
— Ещё чего! Она всего лишь женщина! А мнит себя… — Иван
нахмурился, но не закончил, скрипнув зубами. Даже он уже не мог
отрицать, что у этой дамочки были таланты, которые не раз спасали
их шкуры.
— Или это потому, что она тебя отшила? — с ехидной ухмылкой
подколол Андрей.
— Нет! Давай поднимай баллон и поехали! — выплюнул Иван, краснея
от раздражения.
«Ещё чего! Она всего лишь высокомерная сучка! Хотя стреляет
метко… и мех у неё мощный… тц…» — думал он, закрепляя второй
баллон. Кристина вызывала в нём бурю противоречий: сильная,
жёсткая, совсем не такая, какой он привык видеть женщин. Но что-то
в ней цепляло — то ли её резкость, то ли уверенность, с которой она
вела свой отряд.
— Я полез! Пусть Расул подгоняет вагон! — бросил Иван, открывая
люк в мехе — тот располагался внизу, прямо там, где у людей обычно
находится… ну, выход.
Андрей махнул Вите Полулюксу, долговязому парню с вечно хмурым
лицом, чтобы тот созывал остальных. Теперь их было не сорок, а
жалкие десять человек. Последние вылазки выкосили отряд, как серп
траву, а неделю назад их убежище и вовсе засекли. Им требовалось
всё — бойцы, оружие, еда, энергия. Ситуация была такой, какой
ожидаешь перед самым концом: натянутые нервы, ощущение близкой
развязки. Даже Иван это чувствовал, хоть и не показывал. Именно
поэтому он согласился объединиться с отрядом «Гвоздики» и навесил
этот огнемёт — другого шанса испытать его, возможно, уже не
будет.
Он забрался в кабину «Стервы», тесную и пропахшую металлом и
маслом. С техникой Иван был на «вы», предпочитал старый добрый
кулак или автомат, но ради этой малышки сделал исключение.
Перепрошить её под человеческое управление было настоящим подвигом
— серые, для которых она создавалась, были худощавыми и длинными, а
он, здоровый русский мужик, еле влезал в узкое кресло.