У стены стоял письменный стол, на котором лежали свернутые
чертежи. Над столом висела огромная и подробная карта залива, на
которой были нанесены все форты, отмели и пунктирная линия
фарватера. Два широких окна выходили в Песочный переулок, между
ними стоял узкий шкаф, заполненный книгами. Я с любопытством
взглянул на толстые корешки.
“Искусство магического мореходства”, “Навигация по магическому
полю”, “Судовая магия воды и ветра”.
У противоположной стены стоял обтянутый порыжевшей кожей
деревянный диван и пузатый комод, служивший подставкой для большого
глобуса. Рядом с глобусом лежал загадочный прибор, больше похожий
на магический артефакт. Прибор поблескивал начищенной медью.
— Что это? — с интересом спросил я.
— Астролябия, — ответила Антонина Ивановна. — С ее помощью
ориентируются по звездам в открытом море.
— Ваш муж был моряком?
— Капитаном, — с гордостью ответила женщина. — Его судно
называлось “Надежда”.
Она снова закашлялась и опустилась на диван, смущенно взглянув
на меня.
Насколько я мог судить, за предметы из этой комнаты можно было
выручить немало денег у понимающего антиквара. Тех самых денег,
которых отчаянно не хватало семье Куликовых.
И все же, они берегли их как память.
— Расскажите мне о вашем муже, — предложил я.
— Почему вы спрашиваете о нем? — удивилась Антонина
Ивановна.
— Ваш сын видел во сне место, в котором бывал в детстве с отцом.
Я думаю, это не случайно.
— Савелий очень любил отца, — кивнула Антонина Ивановна. — Когда
Георгий погиб, он… нам тогда трудно пришлось. Но мы справились.
— “Надежда” была торговым судном?
— Да. Корабль принадлежал купцам Тороватовым. Старший брат и
сейчас держит магазин в Гостином дворе.
— А младший?
— Он отправился в плаванье вместе с Георгием. И тоже погиб.
— Куда они плыли? — спросил я.
— Это был не торговый рейс, — помолчав, ответила Антонина
Ивановна. — Я не могу сказать даже вам, господин Тайновидец. Когда
стало окончательно ясно, что корабль не вернется, господин
Тароватов нашел нас с Савелием. Он дал нам денег, помог заплатить
за квартиру. А взамен просил никому не рассказывать, куда
отправилась “Надежда”. Простите, ваше сиятельство.
— Что ж, — усмехнулся я. — Возможно, это и не имеет отношения к
делу.
В любом случае, у меня всегда остается возможность поговорить с
самим Тароватовым.