Я махнул на него рукой и принялся за щи. Мигом опустошил
тарелку, а потом взялся за яичницу.
От сытной и горячей еды меня разморило так, что глаза слипались
сами собой. Я с трудом поднялся со стула и побрел в спальню.
Рухнул в кровать и перед тем, как заснуть, услышал, что Игнат
убежденно бормочет себе под нос:
— А все же с девицей гулял. Вот радость-то!
Я не помню, что мне снилось в эту ночь. Но это было что-то очень
хорошее, потому что я проснулся, улыбаясь до ушей.
Открыл глаза и втянул ноздрями умопомрачительный запах горячих
блинчиков, который доносился с кухни. Он-то меня и разбудил.
Игнат не забыл свое обещание напечь к завтраку блинов. И что с
того, что время перевалило далеко за полдень, а любопытное летнее
солнце нахально заглядывало в окно со своей головокружительной
высоты? Завтрак есть завтрак — даже если за стол садишься
вечером.
А если будут блины — значит будет и варенье! Клубничное,
тягучее, сладкое, которое так удобно накладывать ложкой на блин, а
потом целиком отправлять получившееся лакомство в рот.
Я улыбнулся еще шире — хотя, казалось бы, шире некуда. Вскочил с
постели, но тут из кухни вместе с головокружительным блинным
запахом донеслись негромкие голоса.
У меня гости?
Я прислушался и узнал голос артефактора Владимира Кирилловича
Гораздова. Он что-то рассказывал, а Игнат по своей привычке
поддакивал, не отрываясь от стряпни.
Я ничуть не удивился неожиданному приезду Гораздова. Наверняка
прежде, чем приехать, он пытался послать мне зов. Вот только
разбудить меня после ночных похождений не смог бы и пушечный
выстрел. Вот и пришлось ему ехать наудачу.
Я быстро принял душ, растерся до красноты жестким полотенцем.
Люблю такие полотенца — они здорово помогают проснуться. Оделся,
вышел в кухню и бодро воскликнул:
— Доброе утро, господа! Вернее, добрый день.
— Доброе утро, ваше сиятельство! — торжественно приветствовал
меня Игнат.
Он стоял у плиты в своем привычном клетчатом фартуке и
переворачивал широкой лопаткой очередной блин. Внушительная горка
свежеиспеченных блинов возвышалась рядом с ним на широком
блюде.
— Игнат, ты снова творишь запрещенную магию с утра пораньше? —
весело спросил я. — Гляди, если восхитительный запах твоих блинов
донесется до Никиты Михайловича Зотова, то он мигом примчится тебя
арестовывать. И нам придется сидеть в осаде и отбивать приступы
полиции и Тайной службы. Хорошо, что в отличие от других осажденных
крепостей голод нам не грозит.