– Кому сколько сахара? – осведомляюсь, вставая.
– Три.
– Две.
– Три.
– Мне без сахара.
– Торт тоже не будешь? – обращаюсь к Разумовскому. Всё же мне немного обидно, что он, в отличии от своих друзей, так ни к чему и не притронулся.
– Что ты, Оль! Небось соблюдает диету. Современные парни они ж такие, да.
– Бриж, может, достаточно? – наклоняюсь к подруге.
– А что?
– Ты можешь не задевать его? – шепчу я тихо.
– Ему нельзя.
– Заткнись, Лёх, – Эмиль зло стреляет глазами в товарища.
– Ольга, мне три куска. Пока эти троглодиты всё не сожрали, – подаёт голос дед.
Разрезаю торт и раскладываю по блюдцам.
– Балдёжный, тоже твоих рук дело? – Галдин уничтожает свою порцию в считанные секунды.
– Да. Он, в принципе, лёгкий в приготовлении.
– Кому как. Имей ввиду, перед тобой человек, не способный сварить макароны, – зачем-то встревает в наш диалог Богдан.
– А ты – прямо шеф Рамзи, – другу явно не понравился его комментарий.
– Что за фигня у вас идёт по телеку? – Разумовский в недоумении смотрит на экран. Там, конечно же, транслируется канал Охота и Рыбалка.
– Передача про вас, оленей, – отвечает ему дед.
– Переключи, пожалуйста, на концерт, – прошу я, тяжко вздыхая.
– Обойдётесь.
– Как встретил Новый Год? – Эмиль косится на Богдана.
– Хорошо, – без заминки отвечает тот. – Спасибо семье Мироновых. Особенно Оле, – переводит на меня взгляд, полный благодарности. – Если бы не она, я бы вообще его не встретил.
Опускаю глаза, смутившись. Ничего не могу с собой поделать. Когда этот парень на меня смотрит, я почему-то краснею и робею. Это для меня непривычно, ведь я всегда без проблем общалась с мальчишками.
– Эля просила, чтобы ты позвонил ей.
– Позвоню позже. Как вы сами-то отпраздновали? – переводит тему Богдан.
– Отлично. И всё было бы ещё круче, если бы не пришлось из-за тебя ехать в эту жопу мира, – отзывается блондин.
– Загадаево, – цедит подруга.
– Называй вещи своими именами. Этой точки даже на карте нет.
– Слушайте, – она нервно постукивает пальцами по столу, – а вам не пора возвращаться в Белокаменную?
– Белокаменной Москва была при Дмитрии Донском. Стены Кремля давно уже выложены красным кирпичом.
– Я в курсе!
– Ну, мало ли… Вдруг вы в своей деревне считаете иначе.
Ох, нет! Они снова начинают делать это. Пререкаться друг с другом.
– Надо же… Никогда не думала, что можно возненавидеть человека с порога, – вслух размышляет Сеня.