– Оль, может, не будешь устраивать скандал в день моей днюхи?
– Что у тебя с ними общего? Не представляю.
– Всё. Закрыли тему. Надо вернуться к гостям. Сделаешь это ради меня или нет?
– Никит…
– Такое ощущение, что ты тупо ищешь повод сбежать.
– Вовсе нет!
– Тогда хватит страдать фигнёй. Какое тебе до них дело? Ты же ко мне пришла.
– А она что здесь забыла? – всё-таки смолчать не удаётся, хоть я и пыталась.
– Кто она, Оль?
– Кэт.
Будто бы не понимает, о ком речь.
– Кэт с Митяем, – пожимает плечом. – Успокойся, лады? Ты чёт какая-то нервная сегодня. Выдохни.
Я нервная, да. Зато сам Никита, похоже, на полном расслабоне.
– Возвращаемся?
– Посижу недолго.
– Начинаются старые песни о главном, – цокает языком. – Идём уже, – снова тащит меня туда.
– Стопэ ходить целоваться, молодёжь! Имейте совесть. Дождитесь ночи!
– Садись, Оль.
– Когда играем в следующий раз?
– Дайте тарелку девчонке.
– Ма. Мааам! Приглуши на пару секунд колонку, Димас. Маааа!
К моему удивлению, на истошный вопль Никиты действительно приходит его мать, Лариса Петровна.
– Никитушка, звал?
– О, ты ещё не ушла. Убери это. Принеси салата и захвати тарелку для Оли.
– Никит, ты что, не надо, я сама возьму! – встаю и направляюсь вслед за его матерью на кухню. Честно говоря, мне как-то неудобно от мысли, что она должна тут всех обслуживать.
– Лариса Петровна, вам помочь? Я могу сама отнести ребятам то, что нужно.
– Да мне несложно, Оленька. У Никитушки день рождения ведь.
– По-моему, ваш Никитушка обалдел. Гости сами в состоянии двигаться.
– Ну что ты, мне совсем нетрудно, – достаёт из холодильника кастрюлю с Оливье. – Ты почему так давненько к нам не заходила?
– Дедушке нездоровилось, – открываю шкафчик и беру тарелку. – Да и Никита уезжал. На новогодние праздники мы не виделись.
Она кивает, перекладывая салат из кастрюли в большую пиалу.
– У вас дома всё в порядке? – осмеливаюсь спросить. Потому как замечаю, что она, несмотря на улыбку, очень расстроена.
– Ох, Оленька, – тяжело вздыхает. – Семён ушёл от нас, насовсем похоже. А Никитушка… связался вон не пойми с кем, – начинает плакать.
– Тёть Ларис, – делаю шаг вперёд к ней, обнимаю. – Всё будет хорошо. Не плачьте, – поглаживаю по спине.
– Будет ли, Оленька…
– Обязательно будет. Не печальтесь.
Дрожит всем телом. Рыдает.
– Ну чё так долго-то здесь возитесь? – в кухне появляется рассерженный Никита. – Ма, опять? Харэ уже ныть из-за него! Достала!