Но оно и к лучшему...
Подхожу к нему, встаю рядом у высокого капота и прячу руки в карманы от мороза.
– Снова снегопад. Завтра утром Москва встанет.
Богдан, приподняв голову, наблюдает за тем, как с почерневшего неба сыпятся снежинки. А я, в свою очередь, украдкой наблюдаю за ним.
– Спасибо, что вступился за Сеню.
– Отделаться одним испугом вряд ли выйдет. Разумовский обязательно что-нибудь придумает.
– Не сомневаюсь. Ужасно вышло…
– Ты про шубу или про ужин? – интересуется он невесело.
– Твоя была идея? Насчёт ужина. Не инициатива родителей, так ведь? – выдаю своё предположение в лоб.
– Оль…
По его реакции вижу, что да.
– Не надо было. Между моей семьёй и твоей – пропасть.
– Тебя кто-то обидел? – поворачивается и внимательно на меня смотрит.
– Нет.
Жаловаться ему не собираюсь. Для чего? Я гораздо выше этого.
– Где твой шарф? – замечает голую шею, хотя ворот куртки я подняла.
– Забыла или потеряла, – пожимаю плечом.
Разворачивается полностью корпусом. Делает шаг вперёд. Молча снимает свой и повязывает мне на шею.
Выразить протест не успеваю, настолько ловко и быстро всё случается.
– Ты… Зачем? – чувствую, как щёки заливает жгучий румянец, пока Богдан поправляет на мне шарф.
– Чтобы не замёрзла.
Не моргая, слежу за его пальцами.
– А сам?
Раздетый же совсем!
– Я в машине. Тебе, кстати, идёт. Под шапку, – подмигивает, и глупое сердце пропускает удар.
– Моя шапка с рынка и стоит триста рублей, – непроизвольно вылетает изо рта.
– И? – хмурится он, не сообразив, к чему я высказала этот неуместный комментарий.
Мимо проносится поезд, забивая неуютную тишину, образовавшуюся между нами. Мчится, постукивая колёсами. Исчезает вдали.
– Оль? – Богдан как будто бы ждёт разъяснений.
Господи, ну предельно же всё ясно.
– Рада, что ты хорошо себя чувствуешь. Часы отдала, благодарность от твоей семьи получила, так что, в принципе…
– Ты, типа, со мной прощаешься? – смекнув что к чему, прищуривается.
– Да.
– А если я не настроен с тобой прощаться? – огорошивает вдруг.
– В каком смысле? – уточняю хмуро.
– В прямом. Ты мне нравишься, – признаётся совершенно спокойно.
– Тогда у нас проблема.
Он вопросительно приподнимает бровь.
– Потому что ты мне нет, – произношу со всей серьёзностью, на которую способна. – Не нравишься, – подчёркиваю ещё раз.
– Да я понял, не поясняй, – несколько растерянно улыбается.