– Мне три гвоздики, Натусе пук роз.
Ладно, я на Пасху два здоровенных куста роз припер. Специально продавщицу попросил:
– Пересчитайте у цветиков лепестки, померяйте длину стебля, надо, чтобы растения выглядели как из ксерокса.
Отдал за подбор деньги и радуюсь, что теперь придраться не к чему. Щас! Анна Кирилловна на цветы посмотрела и выдала:
– Видать, совсем у зятя с башкой нелады. Тещу с женой уравнял. Этак он скоро ко мне лапы протянет!
– Вам не позавидуешь, – улыбнулась я. – Может, лучше жить подальше от гарпии?
На кухню влетела Наташа, ее лицо пылало благородным негодованием.
– Где мой шарф?
Антон схватился за голову.
– Ой! Забыл забрать из химчистки!
– Забыл? – протянула супруга. – Мой шарф?
– Прости, солнышко, – извинился муж, – совсем из головы вон!
– Из головы вон? – с непередаваемым выражением процедила Ната.
– Натусенька, – жалобно замямлил Антон, – не нервничай. Тебе вредно. Вот, ты какая сегодня бледненькая, под глазками синячки.
Наташа боднула головой воздух.
– Я бледная?
– Да, солнышко, не надо расстраиваться, – захлопотал Антон.
– Как смерть? – уточнила жена.
Муж, не подумав, кивнул.
– Я, по-твоему, страшна, как старуха с косой? – пошла в атаку Ната.
– Э… по… ну… – растерялся Антон.
– Жить со мной хуже, чем подохнуть? – гнула свое Наташа. – Ты готов из окна прыгнуть, лишь бы меня не видеть?
– Кисонька, тебе лучше прилечь, – начал Антон, но был остановлен воплем:
– Ты согласен наркотики жрать, со смертью подружиться, а меня побоку? Я уродина сиволапая?
– Нет, нет, не сиволапая, – в ужасе замотал головой несчастный, – нет, нет, у тебя красивые ноги, ну… как… у… этой… ну в кино еще снималась… сцена на стуле… без белья… забыл название.
– Я проститутка, по-твоему? – зловеще поинтересовалась Наташа. – Перед всеми ляжки раздвигаю?
– О боже! Нет! – подпрыгнул Антон.
– Сравнил жену с б…? – катила танком на беднягу Наташа.
Я сочла необходимым вмешаться.
– Антон не имел в виду ничего плохого.
– Че я, глухая? – разозлилась она. – Муж дорогой хорошего слова не скажет, а сволочью обозвать не задержится. Все приличные мужики в младенчестве под трамвай попали, остались одни идиоты!
– Солнышко, не гневайся, – попросил Антон.
– Мерзавец! – гаркнула Ната и улетела прочь.
– Господи, мне еще покойником заниматься, – чуть не зарыдал Антон.
Я не удержалась от любопытства.