Но меня все же не столько таблетки радовали, а то, что Брянский
завод начал приносить Комитету реальные денежки, причем денежки
наличные, которые можно было на зарплату пустить. Каждый набор
приносил почти семьдесят рублей чистого дохода, а завод
теоретически мог выпускать по тысяче наборов в сутки. То есть
теоретически мог: столько корпусов мог изготовить тамошний
пласт-автомат. Однако практика теорию опровергала: для этого
крошечного приемника требовались две детальки, которые пришлось
изготавливать на самом заводе. И если с выключателем, совмещенным с
регулятором громкости, проблем не возникало, то вот с переменным
конденсатором, отвечающим за настройку на радиостанцию, дело было
куда как хуже: обкладки этого конденсатора друг от друга отделялись
лавсановой пленкой, а с ней возникли определенные трудности. Не с
лавсаном: его в стране уже достаточно выпускали, а именно с пленкой
– так что пока выпуск ограничивался примерно половиной
теоретической мощности. Впрочем, и это приносило около миллиона
рублей в месяц «сверх плана», а на эти деньги можно было набрать
семь сотен инженеров или больше полутора тысяч рабочих. Немного, но
хоть что-то…
Выпускать наборы именно в Брянске было проще всего: динамики (и
крепления к ним) делались тут же, на Брянском электромеханическом
заводе, так что и возить ничего никуда не требовалось, и при нужде
можно было просто зайти к «соседу» побеседовать и согласовать
планы. «Соседу» такое сотрудничество тоже было очень выгодно, ведь
Комитет попросту пополнял их зарплатно-премиальный фонд. Немного,
примерно на семьдесят пять тысяч в месяц пока, но сама возможность
премировать своих сотрудников за хорошую работу без обращений в
главк значила довольно много. И это было бы выгодно для любого из
примерно двух дюжин заводов, выпускающих динамики, но простота
логистики (даже если не упоминать о том, что динамик и весил больше
половины приемника целиком) и возможность прямого контакта с
поставщиком играла решающую роль. А аналогичных мест в СССР больше
и не было. То есть было одно…
Пятого ноября, как обычно, в Москве состоялось совещание ЦК
партии, а я, заехав на Старую площадь, подкараулила там
белорусского секретаря и уволокла его у себе в Комитет:
– Петр Миронович, нам нужно срочно поговорить.