– Никакая это не бумага! – накинулся на него Илька. – Я потом специально в словаре Ожегова прочитал.
– Где? – Сашка начинал злиться. Он не любил, когда Шагунов при нем показывал свою повышенную осведомленность в тех вещах, в которых Квасников абсолютно не разбирался.
– Книжка есть такая. – Ильке сейчас было не до Сашкиных обид. – В ней все слова объяснены. Там написано, что «пергамент» – это специально обработанная кожа животных. И что на ней еще писать можно. И…
– Дальше, – мрачно произнес Сашка, демонстративно отворачиваясь.
– Я и говорю. – Шагунов повернулся к внимательно слушающему Сидорову. – Эти двое разговаривали о каком-то мужике. Что он, мол, был страшно богат, что умер недавно, что наследников набежала тьма, что теперь в магазинах станут интересные вещи появляться. Умерший, оказывается, был коллекционером, разные штуки интересные собирал. Тут мужик этот около прилавка всхлипывать начал, вроде как жалко покойника. Полез в карман за платком и обронил что-то, очень похожее на салфетку.
– А ты и поднял, – сокрушенно покачал головой Квасников. – Брать чужое нехорошо.
– Да погоди ты! – снова замахал на него руками Илька. – Не простая это была тряпка!
– И снесла курочка яичко, – противным голосом проблеял Сашка. – Да не простое, а золотое. Шагунчик, у тебя совсем с головой плохо?
– Это у тебя сейчас с головой будет плохо! – разозлился Илька.
Что может тощий Шагунов сделать высокому плечистому Квасникову, было непонятно.
– Досказывай давай! – прервал начинающийся спор Левка. – Долго нам еще здесь торчать?
– Я никого не держу! – отрезал Шагунов. – Это не простая тряпка! – Он потряс зажатым в кулак пергаментом. – Это живая вода!
Квасников прыснул.
– Она кого угодно оживить может! – не сдавался Илька. – Нужно слово написать и в карман положить. Тебя любая кукла слушаться будет. Как произнесешь то слово, что на пергаменте написал, – все, хоть на край света пойдет.
Илька сунул пергамент обратно в карман кукле и строго приказал:
– Крвыч! Встань на голову.
Кукла ожила, зашевелилась. В воздухе качнулись ноги в белых ботиночках. Раз, другой… На стол упала записка. Уля с грохотом свалилась на пол.
– Впечатляет, – хмыкнул Левка. – Зачем тебе летающие куклы?
– Кукла – это проба. – Илька подобрал упавшую игрушку. – Под руку просто попала. Ее мать зачем-то с работы принесла. Она же в театре работает, бутафором. Хотела, наверное, дома что-то починить. Я и взял. Не в самосвал же было пергамент засовывать.