– Опять прокламации начали таскать в дом? Дайте мне хотя бы спокойно умереть! Довольно уж натерпелась я с вами… Я теперь по ночам спать не буду.
В голосе матери дрожали слезы. Она требовала, чтобы ей отдали прокламацию: она сейчас же сожжет. Напрасно Дмитрий уверял ее, что никаких прокламаций он не привез.
– Тогда покажи, что прячешь!
Дмитрий впервые на памяти матери перекрестился, повторяя, что это не прокламация.
– Не верю твоему кресту, потому что не веруешь в Бога!
– Если, мама, Бог есть любовь и справедливость, то верую…
Дмитрий вынул фотографический портрет и, показывая его матери из своей руки, сказал:
– Моя невеста!.. Нравится?
– Ну, дай в руки!
Не дал. Приблизила лицо, по которому текли слезинки, и, грустно усмехнувшись, сказала:
– Стриженая! Какая-нибудь мещаночка, швея…
– Столбовая дворянка, мама, богатая помещица…
– И наверно врешь… По глазам вижу…
– Ну, успокоилась? Ты, мама, у нас вроде домашнего жандармского полковника…
Мать засмеялась и ушла. А на другой день ранним утром, когда Дмитрий еще крепко спал, приказала горничной девке почистить костюм Дмитрия. Когда девка принесла костюм, мать произвела домашний обыск, нашла в боковом кармане фотографию и прочитала внизу ее надпись: «Софья Перовская, повешенная по делу народовольцев».
Руки ее задрожали. Она думала, как поступить: бросить в печь или оставить?
В этот момент раздался громкий и раздраженный голос Дмитрия:
– Машка! Ты взяла мои штаны и поддевку?
Мать торопливо сунула обратно в карман фотографию, и девка, почистив платье, побежала с ним в комнату Дмитрия.
Все это осталось тайной матери, которая, как мышь, грызла ее душу по ночам, заставляя то молиться, то плакать…
Пропадет и этот… И никто не поможет уберечь…
Мать была права в своей скорби и мрачных предчувствиях: лучшая русская молодежь того времени неудержимо, стихийно попадала в круговорот революции и гибла, как бабочки, летящие на огонь…
В чем крылась причина этой русской эпидемии? Почему ее не наблюдалось в истории других культурных стран?
Вскоре после страшного события 1 марта 1881 года, когда прижавшие хвосты «отцы» подняли вопль, обращенный по адресу правительственной власти: «Научите и помогите спасти наших детей!», Павел Николаевич сделал вступительный доклад к беседе по этому вопросу в тайно собравшемся кружке симбирских передовых родителей и педагогов. Вот что говорил он тогда на эту тему: