На остановке друга спросил
– Наш автобус этот?
А он съязвил
– Разве трудно пройти
Всего восемьсот метров?
Вздрогнул услышав эти слова.
Там, за проливом где-то,
На сахалинском снегу лежат
Те восемьсот метров.
Всего восемьсот. От берёзы до пня.
Их бы пройти. Да где там!
Снег по лицу и его, и меня,
И обжигает ветром.
Ноги в горсть! И с катушкой бегом.
Путь не такой уж длинный…
Не знали мы с Юркой, что нас тайком
Ждёт старая мина.
Всего восемьсот… От берёзы до пня!
И грейся потом в казарме.
Только вдруг ослепило меня.
Круги перед глазами…
Выросло дерево снега с землёй
И снова назад пало.
Хоть локти грызи, хоть волком вой,
А Юрки не стало!
Сейчас между мной и взрывом тем
Много событий и много лет…
Я не касался бы грустных тем.
Но, понимаете, Юрки нет!
«Ах, мой милый Августин, Августин, Августин!
Ах, мой милый Августин! Всё прошло, всё…»
Здравствуй, Марта! Я пишу издалека.
Я пишу тебе из Армии Христовой.
И пускай тебе не видима строка,
Но и я не видел смерти под Ростовом.
Я не раз со стороны потом смотрел.
Я вселялся в душу русского Ивана.
Наводил Ванюша снайперский прицел
Мне на грудь. Под клапан левого кармана.
Видно был он не без юмора мужик!
Я хотел уже приложиться из фляжки…
Боли не было. Удар! И в тот же миг
Вижу – катится в пыли моя фуражка.
Я стою и не могу никак понять —
Тело стало почему-то невесомым.
А у ног лежит похожий на меня
Лейтенант убитый Ваней под Ростовом.
«Ах, мой милый Августин! Всё прошло, всё…»
Здесь мы встретились. Мы с ним теперь в друзьях.
Пили то, что нам на небе наливают.