– Двадцать лет назад власть была интереснее…
– Это да. Теперь верхушка меняется каждые шесть лет, но аппарат всё равно остаётся неизменным… Я, к примеру, незаменима, а вот ты на этой должности до следующего президента. В этом проблема нашей страны – мы не можем установить баланс. У нас либо застой, либо неразумная демократия с полной изменяемостью высшей публичной власти, при этом каждые шесть лет! Какого—то промежутка найти не могут, а что из двух зол меньшее ещё трудно ответить. А бесконечные контрреформы 30—ых годов до сих пор выжимают из нас все соки в надежде на исправление ситуации по их завершению.
– Контрреформы правильны, Елизавета Николаевна. Из—за них постепенно повышается качество жизни, и происходит переход в сбалансированный экономический капитализм. Думаю, лет через 8 мы догоним Европу в плане социальной устойчивости…
– А так ли эта устойчивость важна? И существует ли, в принципе? – спросила увлечённо Орлова.
– Но миграционный кризис она пережила…
– Трудно сказать, кому стало проще…
– С моей финансовой точки зрения, кризис послужил укреплению доллара, ибо всё финансирование грандиозных махинаций шло через банки Америки… Неслучайно именно конфликты стали отправными точками для развития цивилизации…
– Складненько, но не совсем ново… Постоянно слышу это на работе.
– Я всё—таки финансист, – сверкнули глаза Эдуарда, с обожанием посмотревшего на Орлову.
– Мы приехали… Была рада поболтать, до встречи.
Эдуард Михайлович был вполне незаурядным человеком… Отсутствие страха публичных выступлений, но не очень большая разговорчивость. Аналитический склад ума и относительное остроумие. Желание быть значимым и популярным в узком кругу лиц, избегая большую толпу. Требование уважения к своей персоне. Эгоизм и желание повеселиться. Примерно такими качествами обладал Эдуард к 37 года. Его взгляды нельзя назвать возвышенными – жил он в своё удовольствие, однако, достигал своих, порой материальных, целей, стараясь не переступать через людей. Он уже имел квартиру в одном из высотных зданий столицы, квартирку на Патриарших (семейная реликвия), дом в северной столице и ещё один где—то в Европе – всё, к слову, заработано честной инвестиционной деятельностью (правда, как менеджер Федерального Банка, Эдуард знал много финансовых подробностей, позволявших делать очень выгодные инвестиции). В развлечениях себе тоже отказывать не приходилось, но, как выражался сам Эдуард: «К старости я всё больше нахожу радости в работе». И ведь есть из—за чего! Эдуард – прирождённый банкир.