Поднявшись на три ступеньки, можно увидеть то, что было когда-то гастрономом самообслуживания.
Теперь тут «комок». Людское торжище, где можно купить резиновые калоши и пуховик, туфли на платформе и турецкий парчовый галстук, французскую губную помаду на марганцовке и натуральный Диор – в разлив. А также жирные сиреневые тени для век, колготки с люрексом, зажигалки в виде пистолетов и самопальные значки с надписями, сочиненные безумцами.
Один из безумцев – Художник, давний знакомый Ильича. Тот самый, что живет в Коробке с карандашами. Но не вздумайте писать этот адрес на конверте – почта вас не поймет.
Сам Ильич коротает время в маленькой будке с окошком, стоящей у входа. Надпись «Ремонт часов» на ней можно прочесть целиком.
– Вот ведь глупость какая, – говорит Ильич.
Он изучает значки, принесенные Художником. Кое-как наляпанные на белом фоне названия групп.
«Битлз», «Роллинг стоунз», «Металлика». На одном из значков – мужик с пропитой рожей рвет на груди тельняшку. На пузе надпись «я из Питера».
– Но ведь покупают, – застенчиво говорит Художник.
– Хрень покупают! – ворчит Ильич, – из Питера… а где тот Питер? Разворовали, замусорили. Барыги, ворюги, бюрократы!
– Вы бы еще царя-батюшку вспомнили, – миролюбиво отвечает Художник.
– И вспомнил! – распаляется часовщик. – Да не последнего, первого. Петр-то, небось, когда строил, другой город хотел. О столице мечтал! Цивилизованной и просвещенной… а у нас?..
– «Восемь месяцев зима, вместо фиников морошка», – цитирует Художник.
– Грамотный, – ворчит Ильич и тыкает пальцем в окно.
Поливальная машина под дождем моет улицы, щедро разбрызгивая воду.
– Вот и все у нас так. Видишь?..
– Ладно, Антон Ильич, – вздыхает Художник, – пойду. К вам клиент…
Длинноволосая фигура бредет к выходу, возвышаясь над посетителями на целую голову. Пародия на Петра, тощая и бесприютная, как призрак.
Клиентка нагнулась к окошку и жалуется:
– Опять стоят. С тех пор, как муж… только он мог с ними сладить. А я чуть-чуть стрелки подвела…
– Вы подводили стрелки? – Ильич вынимает из глаза лупу. – Я же вам говорил! Нельзя стрелки подводить, понимаете?
Он сокрушенно смотрит на собеседницу и ощупывает пострадавшие часы.
Руки белые и чуткие, больше подходящие врачу.
Часовщик сутулится – возраст, плюс долгие годы сидения согнувшись, с линзой в глазу. Оттого и морщинок вокруг правого глаза больше. Венчик пегих волос обрамляет обширную лысину. На работе он всегда снимает берет.