Ездить по ночной Москве одно удовольствие. Зимний город переливается новогодними иллюминациями и искрит, как праздничная ёлка. Многочисленные магазины и рестораны ярко отдекорировали свои рекламные вывески и витрины. Некоторые даже выставили на улицу новогодние елочки, облачив их в яркую мишуру и мигающую гирлянду. Я чуть сбрасываю скорость, чтобы немного зацепиться за них взглядом и получше рассмотреть – но не стоит отвлекаться от дороги. В этой суете дел хочется нажать на паузу и насладиться атмосферой праздничной сказки, но моя реальность совсем иная. А именно – ехать в половине второго ночи почти на другой конец Москвы и принимать оперативные решения по спасению роскошной пятикомнатной квартиры балерины Рождественской. Внутри меня селится невроз: так и чувствую, что придётся провозиться там до утра! И речи быть не может, чтобы мы не успели к дедлайну. Я проела бригадиру всю плешь, чтобы его рабочие закончили все шумные работы до праздников, а после Нового года занялись косметикой – из-за какой-то ерунды мой проект не потерпит полное фиаско!
По пути до Рождественской я заезжаю за парой стаканов американо. Крепкий запах жареной арабики заполняет салон машины. В такт играющей на магнитоле песни «Franz Ferdinand» – «Love illumination» я с ветерком доезжаю до места назначения. Любимая песня бодрит меня – пользуясь тем, что меня никто не слышит, подпеваю во весь голос. Мой голос, от природы вроде бы женственный и мягкий, совершенно не мелодичен, и стоит мне запеть, как он превращается в хрипловатый сип больной кошки.
«Sweet, sweet love», — чуть ли не кричу я под гитарный аккомпанемент, роясь в бардачке в поисках нужной связки ключей. В машине обычно валяется не менее восьми комплектов ключей – в зависимости от количества проектов, которые я курирую. Выуживаю из бардачка всё необходимое – в том числе и нужные ключи. Оказавшись на морозной улице, быстро перекуриваю, трясясь не то от холода, не то от волнения. Совершенно исключено, чтобы мы за три дня до сдачи проекта начали что-то хаотично переделывать! Я дрожу на морозной улице ещё минут десять, прежде чем поднимаюсь в квартиру, пытаясь справиться с неуёмной дрожью в руках.
Олег открывает после первого звонка: из глубины квартиры слышу ругань рабочих. Я натягиваю на замшевые сапоги бахилы, бросаю шубу на комод и быстро иду в гостиную, кидая быстрые взгляды на проделанную работу. Отличный коридор: пороги ровные, картину надо повесить ровнее, зеркало протереть от пыли, а вот его рама в Интернете выглядела дороже – заменить. Приостанавливаюсь около гардероба и заглядываю внутрь пустого массивного шкафа из тёмного дуба – так и знала, что его никто не отмыл от опилок и строительной пыли. Внутри стоит затхлый запах, от которого моментально саднит в горле. Я коротко передаю Олегу все замечания и прошу пригласить сюда уборщицу, чтобы та начинала всё отмывать. Олег торопливо кивает, но, кажется, даже не слушает, что я ему говорю.