Старуха испуганно подняла глаза на невестку и потихоньку, прихрамывая, бочком, словно старый колченогий краб, выползла из комнаты.
Доев макароны, Люська призвала сына:
– Ну-ка покажи дневник, бездельник! Так, русский – четыре, математика – четыре, музыка – пять. Ладно, иди спать, Паваротти. А если нахватаешь двоек, как в прошлой четверти – пеняй на себя. Моя знакомая как раз для дочки компьютер купить хочет. На новый денег нет, так что и старенький подойдет. Ты намек понял?
– Да, понял, – злобно ответил Аркаша и удалился в детскую.
Всеволод Иннокентиевич с закипающей в душе яростью наблюдал, как жена грубо обращается с его матерью и сыном.
«Да что ж такое-то? Сколько это будет продолжаться? Как можно терпеть эту злобную, хамоватую бабу? Надо что-то делать. Все, разведусь!» – думал Всеволод, моя за женой посуду.
А Люська, тем временем, уже разделась и легла в постель. Пощелкав пультом, она настроила телевизор на нужный канал, и теперь увлеченно смотрела футбольный матч, издавая воинственные вопли. Время от времени женщина давала полезные советы футболистам, очевидно надеясь, что они ее услышат.
Всеволод Иннокентиевич тяжело вздохнул и прилег рядом с супругой. Футбол он не любил, а громкие крики жены не давали заснуть. Мужчина долго ворочался с боку на бок. Лишь часам к двенадцати матч закончился, Люська выключила телек, и супруги уснули.
Рано утром, как обычно, зазвонил будильник. Всеволод вставал немного раньше жены, чтобы успеть приготовить завтрак для нее и сына. Люська надолго оккупировала ванную. Ей требовалось навести красоту перед работой. Она нещадно жгла феном свои вытравленные до бела волосы, щедро наносила на лицо яркую косметику. Одевалась Кувалдина крайне вызывающе. Всегда ходила в короткой до неприличия юбке, из-под которой виднелись кривоватые толстые ноги в сетчатых колготках. Люськина ярко-красная, сильно декольтированная блузка была обильно украшена стразами и блестками. Такой наряд больше подходил для сельской дискотеки, и делал ее похожей на дешевую шлюху. Кувалдина считала, что выглядит неотразимо, и поэтому носила эту одежду ежедневно.