Мы пили чай из больших несуразных кружек. Вообще-то я такие терпеть не могу. Мне нравятся маленькие аккуратные чашечки из фарфора или фаянса, из которых мы с дедом пьем чай и кофе. А такие кружки на пол-литра с большими массивными ручками больше похожи на орудие убийства: при желании ими можно и прибить.
– Так о чем писать будешь, папарацци?
– Хотелось бы о том случае с обваренной женщиной. – Я взяла с тарелки еще одну плюшку.
– Мм, – промычал Леня с набитым ртом, – не о чем там писать!
– Как это не о чем? – удивилась я. – Такой серьезный случай! Женщина ведь погибла.
– Пока не о чем. Расследование только ведется.
– Ты что, еще ничего не узнал?
– Узнал, но мало. Понимаешь, Полин, сын погибшей уверяет, что его мать обварил ее брат. И мотив вроде бы есть: квартира. Брат устраняет сестру и живет себе припеваючи в квартире один со своей возлюбленной. Но у того – алиби. И тут ничего не поделаешь.
– Подожди, но ведь алиби Солдатенкову сделала его сожительница? Разве она не заинтересованное лицо?
– А откуда ты знаешь фамилию подозреваемого? Я тебе ее не говорил.
Леня посмотрел на меня удивленно.
– Один наш стажер писал заметку об этом деле. Он передал мне материал.
– А-а... Нет, Полин, дело не только в его сожительнице. Эта мадам Раневич мне самому, честно говоря, не нравится. Какая-то она скользкая, что ли. Чересчур кокетливая, жеманная. Терпеть таких не могу. Но ее показания мы проверили: соседка по коммуналке подтвердила, что именно в этот момент Раневич с ее хахалем были в своей комнате. А они живут как кошка с собакой, я имею в виду эту Эвелину и ее соседку. И уж если враг подтверждает их алиби, тут поневоле задумаешься.
– То есть ты решил Солдатенкова пока не привлекать?
– А на каком основании? Потому что его племянник считает его убийцей? Так мало ли кто что считает? Соседка показала совершенно точно: в момент совершения преступления тот со своей сожительницей находился в ее комнате. Соседка слышала голоса, смех...
– Лень, а мог вместо Солдатенкова быть кто-то другой? Может, эта Эвелина привела другого мужчину?
– Нет, соседка видела, как эта парочка проходила в комнату Раневич, она еще поворчала, мол, опять шуметь будете, покоя от вас, окаянных, нет...
– И как они выходили, она не видела?
– Не видела. Только все время слышала музыку, смех, звон посуды... В общем, молодежь веселилась на славу.