В старом городе было шумно и многолюдно, зато безопасно. Через час удалось отыскать условленное место. Им оказался небольшой магазинчик, вход в который вместо двери закрывал весьма потрепанный ковер. Зато чего только не было внутри! Сувениры и сладости, аптека и парикмахерская, продукты, одежда, холодное оружие... Гера не переставал удивляться, проходя через несчетное число комнатушек-кладовок вслед за сгорбленным иранцем лет двухсот. Наконец они оказались в тупиковом помещении, застланном коврами, в углу которого на диване сидел полный мужчина в неописуемом головном уборе и потрепанном длинном халате, под которым виднелся вполне приличный европейский костюм и дорогие модные туфли. Старик-иранец исчез таким таинственным образом, что у неверующего Талеева появилось сильное желание осенить себя крестным знамением. Испарился, наверное.
Лицо незнакомца Гера изучил еще в Москве по фотографии, как и все анкетные данные. После обмена паролями тот произнес:
– Мне уже сообщили, что прибыли вы благополучно. Рад приветствовать. Зовите меня просто Юрий.
Выслушав вопросы журналиста, он слегка усмехнулся, ровно настолько, чтобы это не обидело собеседника, и также спокойно проговорил:
– Если бы вы дали мне год, чтобы подготовиться к ответу, я вряд ли что-нибудь смог сообщить. Но вы хотите получить информацию прямо сейчас, и возможно, я попаду в десятку своими наблюдениями и выводами «не для протокола»...
«Как же все-таки сильно влияет на человека страна пребывания! Речь, манеры, образ мыслей… – Гера тут же вспомнил Семена Виргена. – Но только такой разведчик и может принести весомую пользу».
Юрий продолжал:
– В Москве мало понимают специфику нашей работы здесь. Письменные отчеты не дают никакого представления о, так сказать, внутренней атмосфере.
– Вот вы и дайте мне это представление. Я, видите ли, имею чрезвычайно отдаленное отношение к тому ведомству в Москве, на которое вы намекаете. Я – журналист. Возможно, слегка специфический.
Юра очень вежливо не то хмыкнул, не то кашлянул:
– Конечно-конечно, все, что в моих силах. Особенно для журналистов, имеющих «красный штрих». Нет-нет, это вовсе не укор. Я по складу характера аналитик и всегда завидовал таким людям, как вы. Здесь, – Юрий плавным широким жестом рук как бы охватил все пространство комнаты, но Гера понял, что говорит он о чем-то гораздо более значительном, – витает дух тысячелетий. Он не просто неистребим, он культивируется. И если мир давно забыл о тех временах, то внутри страны по-прежнему жива не только древняя Персия, но и Ассирия, Вавилон… вы понимаете, о чем я говорю?