«Да их тут четверок восемь!» – прикинул юноша в толстовке.
Его подвели к стулу. Ткань спинки была светлее лица Гая, и юноша то и дело невольно переводил на нее взгляд. От Гая он видел только острые локти и приспущенное мягкое лицо.
Гай ждал.
– Пчелы стали беспокойными. Роятся, всюду летают. Иногда тебя просто облако окутывает – они всюду, – нерешительно сказал юноша.
– Значит, уже скоро, – равнодушно откликнулся Гай.
Юноша торопливо закивал.
– В ближайшие дни.
Гай выслушал его, грызя пальцы.
– Если это все, ты отнял у меня время! В сентябре пчелы всегда летят за новичками. Ради этого мне не стоило тащиться на «Волоколамскую».
Один из охранников – смуглый, с розовым свежим шрамом на скуле, поднял арбалет. Берсерки, державшие парня в толстовке, раздвинулись. Не хотели, чтобы их забрызгало.
Юноша заволновался.
– НЕ НАДО! Я забыл! Четыре пчелы вылетели!
Гай взглядом остановил арбалетчика.
– К кому? Успели отследить?
– Мне кажется, – начал юноша.
– «Кажется»? Мне нужны имена, а не ваши галлюцинации! – оборвал его Гай.
Юноша застыл. Предавать сразу сложно. Хочется предавать по кусочкам, выбирая из них самые «непредательские». Увы, пути назад не было. Помедлив, юноша присел, расшнуровал ботинок и вытащил из голенища сложенный тетрадный лист.
– Жаль, что только четверо, но тоже неплохо! – пробормотал Гай. – Где ты это взял?
– У Кавалерии в кабинете. Списал, пока она искала книги по коневодству, – убито сказал шныр.
Гай сощурился.
– А почему не дал сразу? Ах да!.. Все она, родимая, недобитая совесть!
Юноша отвернулся.
– Теперь о другом. Сделал то, о чем мы договорились? – спросил Гай вкрадчиво.
«Толстовка» поспешно закивала.
– Я пытался! Ночью я ломиком сорвал с улья крышу и пытался выкрасть пчелиную матку. Это было непросто, потому что рядом топтался Горшеня. Хотел мне помешать. Мычал, бормотал, отталкивал, заслонял улей! Я рисковал жизнью!
Гай зевнул.
– Ничем ты не рисковал. Этот глиняный великан глотает только тех, кого любит. Для прочих он абсолютно безобиден! Ты все сделал, как я велел?
– Да. Обкурил пчел той гадостью, что вы мне дали, чтобы они не защищали матку. Меня самого едва не вытошнило!
Гай поморщился.
– Ну-ну, юноша! Осторожнее подбирайте слова! Что гадкого может быть в волосах ведьмы, похороненной заживо ровно девяносто девять лет и девять месяцев назад? Ну да, возможно, Белдо примешал к ним слишком много сероводорода. Но он же хотел как лучше!