– Мессен, – он склонил голову.
– Тратис, – сказал Харугот, – выбери лучшего из сотников, самого умного и опытного. Пусть ему и его людям выделят быстрейших лошадей и все амулеты неутомимости, что у нас есть…
Командир Чернокрылых, служивший консулу более пятнадцати лет, выслушал приказ, и лицо его, широкое и морщинистое, не отразило никаких чувств – ни удивления, ни растерянности.
– Все понял, мессен, – произнес он. – Они будут готовы выступить до вечера. Поведет их Адорт, вы должны его помнить по прошлым делам… Этот молодой человек, – Тратис бросил взгляд на Жарата, – отправится с ними? Вот только, мессен, хотелось бы знать, что там такое…
– Это и мне хотелось бы знать, клянусь Великой Бездной. – Харугот покачал головой. – Если бы я знал, то приказал бы отправить не разведку, а войско.
Мысль о том, что только-только распущенные дружины и полки так или иначе придется собирать заново, он старательно гнал прочь.
– Ясно, мессен, – кивнул Тратис. – Разрешите выполнять?
– Действуй.
Консул посмотрел, как командир Чернокрылых заспешил прочь, на ходу прочищая глотку, а затем повернулся к Жарату:
– Твоя задача – не вступать в бой, а следить. Постарайся не обнаруживать себя. Как только заметишь что-нибудь необычное, немедленно дай мне знать. Примени Волны Тьмы.
– Да, мессен, – ученик поклонился.
Харугот смерил его испытующим взглядом, развернулся и зашагал к главной башне. Предаваться праздности некогда. Дела, в океане которых тонет любой правитель, ждать не станут…
Постоялый двор «Дубовый лист», что расположен в десяти милях к северу от Терсалима, известен далеко за пределами Серебряной империи, как и его хозяин, Арек Дуб. До него заведением управляли отец и дед, носившие то же имя и прозвище, и они поставили дело так, что тут не считали зазорным остановиться богатейшие купцы изо всех уголков Алиона.
В «Дубовом листе» ночевали и отдавали должное его кухне таристеры, графы и герцоги, не говоря уже о простых, но состоятельных путниках. Всех тут ждал обильный ужин и удобная постель.
Война, прокатившаяся по империи подобно гигантскому опустошительному пожару, привела к тому, что дела у Арека пошли много хуже, чем раньше. Но он был человеком умным, и поэтому не забывал благодарить богов за то, что «Дубовый лист» уцелел, и никому не пришло в голову его сжечь. Да, гостей стало меньше, разграбили запасы в кладовых, но постоялый двор жил, и вовсе не собирался умирать.