– Милости прошу, господин… – донеслось из кустов, но никто так и не показался.
– Явись пред моими глазами, смерд, не заставляй предать тебя смерти ужасной, но справедливой… – неожиданно выпалил я и оторопел.
Это не я сказал… вернее, я… да не тот…
Не знаю, что подействовало, но мужик выполз на карачках и вдруг с низкого старта бросился на меня…
Ха, опять безрезультатно. На полпути зацепился об корень и грохнулся головой об валун. На этот раз он приложился качественно, даже гул по лесу пошел, и замер без движения. Во дает…
Взял под уздцы Родена, собиравшегося совсем затоптать неприятеля – воистину боевой коняка, – и, чуток погладив его по морде, привязал к дереву. Иначе он совсем моего «языка» изведет и лишит возможности хотя бы определиться, где я нахожусь.
Подошел поближе и ткнул бесчувственное тело носком ботфорта.
Живой, собака, что и странно… По идее, его еще Роден должен был прибить. Конь-то под тонну весом, никому мало не покажется.
Мужик непереносимо вонял смесью костровой гари и пота, хламида на нем практически сгнила и пестрела прорехами. Косматые волосы и борода полностью закрывали лицо, но тело, хотя и истощенное, поражало своими размерами, вернее – габаритами. Мужик был неимоверно широк в кости и могуч. Ростом чуть выше меня, но шире почти вдвое.
– Вот и «язык» нарисовался… – Отворачивая лицо от смрада, я спеленал разбойника путами для коня.
Вот так… Кажется, надежно.
Оглянулся на жеребца. Роден по-своему возмущался, фыркал, недовольный тем, что я использовал его имущество на столь непотребные цели. Или хотел добить бедолагу… Этого я уже не узнаю. Одно ясно: если бы не конь, получил бы я дубиной однозначно. Надо срочно тренироваться вытаскивать эспаду из ножен…
– У-у-у-у… – замычал мужик и открыл глаза.
– Ты что это, собака, разбойничать вздумал? А? На виселицу захотел? – поинтересовался я у разбойника, подавляя желание просто взять и перерезать ему глотку.
Опять Жан Жанович во мне прорывается.
– Милости прошу, благородный господин… – опять забасил мужик, стараясь незаметно для меня попробовать веревки на прочность.
Не… ну смотри, какой хам…
Я приставил к его горлу клинок даги и как можно спокойнее поинтересовался:
– Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен тебя прирезать, собака?
Мужик не произнес ни слова, только угрюмо зыркал глазами по сторонам.