– Ну и что дальше… – Я со злостью срубил куст папоротника.
Приехали! Ни титула, ни имения… Ничего вообще, твою мать. Хоть с маврами езжай воевать. Ну, Луи… задал ты мне задачку…
Вдруг в голове возникло совершенно ясное видение ослепительно красивой женщины в монашеском одеянии…
Кто это?
Вот дурень… Это же моя мать! Ясно же было писано в дневнике, что я зачат от связи брата и сестры. Где она? Память услужливо напомнила, что мать в монастыре в Валенсии, и добавила, что после ее пострига отец женился законно на Жанне де Фуа, дочери Гастона, графа де Фуа, принца Вианского и Элеоноры Арагонской, инфанты Наварры. И Жанна была подле отца в городе… Она же была на сносях… Это получается, она носит брата или сестру мою.
Не-э-эт… Ничего еще не кончилось! И дядюшка Шарль[40] в Бастилии сидит… Есть кого спасать. Ну, Луи, держись…
Далеко я уйти не успел, развернулся и помчался опять на поляну – забрезжил вновь найденный смысл жизни в этом мире. Именно забрезжил: что делать дальше, в деталях я так и не представлял пока.
Тук, насколько я понял, прикончил раненых разбойников и сейчас преспокойно и методично обшаривал карманы трупов.
Старик-еврей с женой и дочерями стояли на коленях возле безжизненного тела и читали какие-то молитвы на незнакомом мне языке.
Еще две девушки, похоже, служанки, именно те, над которыми разбойники беспредельничали, собирали разбросанные вещи и складывали их в телеги.
Какой-то он непонятный еврей… Насколько я помню, они должны в это время одеваться по-другому. Знак на них вешали, кажется, или шапки специальные заставляли носить… Точно не помню. Да и ювелиром он не может быть… Из цехов гнали взашей всех инородцев. Это уже позже они это ремесло оккупировали. Точнее не знаю. Да и эти крохи я почерпнул из потрепанной книженции без обложки, валявшейся в родительском доме. Как раз приезжал им помочь по хозяйству и дом подправить. Ну, ладно… Сейчас все это и выясню попутно. Мне главное – узнать про мачеху.
Тем временем ювелир закончил молиться и, оставив женщин подле тела, подошел ко мне.
– Кто это там лежит? – спросил я его.
– Племянник мой, ваша милость… – скорбно ответил еврей. – Кинулся на разбойников и погиб, сражаясь. Воинственный был мальчик.
– Все мы когда-нибудь умрем. Рассказывай все от начала до конца и не вздумай ничего утаивать. Почему ты без знака? – Особо церемониться с иудеем я не собирался.