Она надулась и засопела.
– Никуда я с вами не поеду. А вдруг вы маньяк?!
– О господи! Да на кой вы мне сдались, больно надо. Вот, смотрите.
Он достал из кармана удостоверение сотрудника милиции и развернул его к свету фар.
Она внимательно рассмотрела фотографию и печать, критически сравнила с оригиналом, сощурив глаза, и вздохнула:
– Начинаю верить, что я неудачница. Даже под машину приличную не смогла попасть, под ментовскую угодила.
– Да уж, конечно, бандит был бы предпочтительнее, – обиделся Лямзин. – Садитесь в машину и не выпендривайтесь: в грязном платье вас первый же патруль заметет. Как бродяжку. И очутитесь в окружении так вами нелюбимой милиции, причем чинами пониже и надолго.
– Какой изысканный стиль! Какой налет аристократизма и культуры!
– Садись уже, богема немытая.
– Грубиян.
– Гюрза.
– И не трогайте меня своими грязными руками! Я сама сяду.
Она ловко увернулась и села на переднее сиденье, выдернув из-под двери пышную юбку и зло зыркнув на Лямзина. Он кротко вздохнул:
– Вот и делай людям добро.
Потом быстро обогнул машину по периметру, сел за руль и, газанув, сорвался с места. «Дилемма решилась, – подумал он. – К Таисии теперь можно не ехать: обязательно просечет, что я не один, и устроит грандиозный скандал».
А потом будут подозрения, догадки, построения версий, он начнет оправдываться, а она – злиться и молчать. Ну уж дудки. Лучше пусть бесится из-за того, что он не приехал, хоть обещал, – меньшей кровью обойдется.
Лямзин бросил мимолетный взгляд на девушку, сидящую рядом.
– Звать-то как? – спросил он.
– Не скажу.
– Хорошо, так и будем обращаться: «Мадам Не-скажу».
– Мадемуазель.
– Ой, а что так? Охотника жениться до сих пор не нашлось? Или у вас принципиальная позиция: замуж – ни-ни?
Она отвернулась к окну и тихонько всхлипнула. Лямзину стало не по себе. Женских слез он органически не выносил.
– Простите. Не мое дело. – Он наклонился и достал из бардачка упаковку влажных салфеток. – Вот, возьмите. Вытрите лицо, вы испачкались, когда упали.
– Александра.
– Что?
– Меня зовут Александра. И, пожалуйста, никаких Шурочек и Саш.
Она тщательно вытерла руки и принялась, глядя в маленькое зеркальце, стирать грязь и поправлять размазавшийся макияж.
– Ух ты. А вы штучка еще та, надо заметить.
– Оставьте свои выводы при себе, мне они не интересны.