– Совершенно невозможно читать – разве это журналисты?! Разве такие журналисты были в наше время? Вот, помню, в тридцатые годы был Михаил Кольцов…
Жена прерывала его:
– Я согласна. Но где теперь Кольцов? Давно расстрелян[4].
– Вот в том-то и дело – кошмарная страна, кошмарное руководство.
Августа считала, что ему нужна мужская компания:
– Иди погуляй с другими мужчинами. Вон твой друг, Лева Копелев, ходит перед домом. Он любит рассуждать и всегда окружен людьми. Иди пройдись с ним, поучись у него бодрости.
Павел скептически замечал:
– Какой бодрости? Помнишь?
Нет во мне ни бодрости, ни таланта,
Когда тело мое стареет.
Когда впавшего в детство Канта
Кормят с ложки его лакеи.
Сильная духом и мудрая Августа с тревогой наблюдала изменения в Павле и наконец строго сказала ему:
– Ты опускаешься. Ты всегда был бравый мужчина, а превращаешься в тряпку. Не давай старости завладеть собой.
Павел смотрел на нее расстроенно, потом заплакал, обнял:
– Говорят, что жена всегда права. Да, так и есть. Лень ведет меня к гибели ума. Еще Аристотель писал: «Лень в старости – это грех». Я чувствую, что уступаю себя какому-то необъяснимому расслаблению мыслей и чувств. Спасибо тебе, дорогая моя, старикам так важно следить друг за другом.
И Павел начал постепенно оживать. После завтрака он надевал новую дубленку и шапку и шел встречаться с Копелевым, известным диссидентом, которого даже в старости все звали «Лева». Павел говорил ему, указывая на бороду:
– Вы, Лева, похожи на апостола Павла с картины Эль Греко.
Копелев громко смеялся:
– Ха-ха-ха, какой я апостол Павел? Это вы Павел, вас и надо считать апостолом.
Копелев был «духовным главой» диссидентского движения. Его исключили из Союза писателей и уволили с работы за подписание писем против преследования диссидентов. Ему запретили преподавать и публиковаться, и сейчас он писал первую из трех книг воспоминаний: «И сотворил себе кумира…». Копелев охотно делился мыслями с Павлом:
– В своей книге я рассказываю о сознании собственной вины из-за того, что поверил в идею коммунизма[5].
Они ходили возле домов писательского кооператива и рассуждали. Самой живой была тема о том, когда и как распадется Советский Союз. Копелев громоподобно вещал:
– Обязательно развалится к 1990 году. И с ним закончится эпоха сожалений.