— Ты очень смелый, раз пришёл сюда добровольно. Немногие на такое решатся, ты уж мне поверь!
— Я бы так не сказал. Мне очень страшно, — признался я.
— Всё придёт со временем. Если бы ты не боялся изначально, то в твоём пути не было бы никакого смысла. Понимаешь?
Я ничего не понимал, но предпочёл просто кивнуть. Старик снова улыбнулся.
— Если хочешь дойти до конца, то не сворачивай, как бы тебе этого не хотелось. Путь редко бывает простым. Но награда в самом конце того стоит, поверь.
У меня в голове вертелось ещё так много вопросов, однако время моего собеседника, кажется, и верно вышло. Я с изумление смотрел, как он медленно истончается и становится прозрачным. В самом конце он почти что торжественно кивнул мне, а секундой позже полностью исчез.
Однако на этом всё и не думало заканчиваться. Сам поезд точно так же стал медленно исчезать. Испугавшись, я быстро глянул на свои руки — они, к счастью, оставались прежними. Но всё вокруг меня постепенно уходило.
Свет погас, всхлипывания чешуйчатого существа смолкли. Я неотвратимо возвращался в ту самую тьму, из которой только недавно сумел выбраться.
Правда в этот раз такого страха уже не было. Судя по всему, тьма неизбежно появлялась в самом начале и в конце пути. Вполне возможно, что в ней вообще нет ничего опасного. Впрочем, проверять это у меня не было абсолютно никакого желания.
А потому, когда поезд полностью исчез, и всякое движение прекратилось, я поспешил найти отсюда выход. Это оказалось довольно просто — метрах в тридцати от меня располагалась высокая металлическая дверь, очень похожая на ту, что была в странном доме, адрес которого дал мне Беримик.
Дверь как бы подсвечивалась сверху и по бокам неизвестно чем, но этого оказалось более чем достаточно. Я осторожно подошёл к двери. Как оказалось, её можно было легко обойти со всех сторон. Никаких намёков на стены или ещё что-то подобное не было и в помине.
Теперь у меня больше не было серебряной пластины, но я всё же тихонько постучал в дверь. Она тут же открылась, словно бы, только этого и ждала. К моему огромному облегчению за дверью была не очередная непроглядная тьма, а городская улица.
Только это был уже не мой город, и даже не Земля. Улица была старая и вымощенная камнем. Из всех фонарей горел только один, и то как-то слабо, постоянно мерцая, и почти не разгоняя темноту ночи.