Я теперь почти уверился в том, что именно сидящий передо мной
молодой мужчина, недавно закончивший свою эфебию, был новым главой
семьи.
То, как он говорил. То, что говорил. То, как его слушались рабы,
сколько их было и какими они являлись – очевидно, что даже первому
наследнику не доверили бы столько власти. Аглаос же управлялся со
всем достаточно умело.
Было видно, что он на своём месте.
– Боги нередко вмешиваются в дела смертных, но каждое такое
вмешательство приводит к чему-то великому, основательному,
запоминающемуся. Они исцелили тебя, но я задался вопросом – зачем?
Может ли быть, что твои враги прогневали Олимп, или без крови
твоего рода не обойтись в будущем? Нам, смертным, остаётся об этом
лишь гадать. – Аглаос усмехнулся. – Но в моих силах предложить тебе
службу и дружбу, Клеон. Мне известно о твоём договоре со жрецами
Гермеса. Он конечен, а значит однажды ты займёшь своё место по
праву рождения и силы. А союзники и друзья в такое неспокойное
время необходимы, как вода в знойный полдень.
– Покровительства я не приму, Аглаос.
– Я и не предлагаю его. Это было бы неуважением. – Покривил
душой глава рода, на лице которого на миг промелькнуло
недовольство. Миг, но мне хватило и его. – Дружба, Клеон. И служба,
на подходящей тебе должности. Ты мне – я тебе, ничего иного. Я могу
многое предложить, и тебе будет, из чего выбрать. Боги ведь не
могли обделить тебя талантом, раз уж взялись за исцеление в таком
возрасте?..
Ещё бы знать, действительно ли вмешательства богов так редки и
ощутимы. Тогда вообще ничего не понятно: какого чёрта Леонид
продолжил свою игру, поняв, что я зачем-то нужен Олимпу? Решил
спародировать Асклепия, вызвавшего недовольство Зевса и получившего
молнией по кумполу?
Или Аглаос перегибает, на деле всё не так однозначно, и лишь
прецеденты имеют место быть?
– Талант, о котором я знаю, у меня лишь один – я хорошо считаю.
– На фоне местных, по крайней мере. Я сейчас, может, не лучший, но
один из так точно. – Но я сомневаюсь в том, что у тебя нет
обученных математике работников, в верности которых нет никаких
сомнений. И если ты хочешь дружбы, то достичь её можно и иными
путями.
– Знаешь, Клеон, ты ведь и сам наверняка прекрасно понимаешь,
что дурак от рождения после исцеления сам по себе не способен за
считанные дни стать тем, кем ты стал. Твоя манера держаться и
говорить, твой напор, твоя осторожность, твои навыки боя, в
конце-то концов – иным нужно по два десятка лет, чтобы взрастить в
себе хотя бы часть всех этих качеств… – Я не напрягся, так как уже
был напряжён. Вот кто его за язык тянет-то, а? И ведь не грохнешь
его тут – самого на салат порубят во время отхода, да и за стенами
неспокойно. Остаётся надеяться лишь, что он не догадался, а просто
подводит к тому, какие Олимпийцы крутые, и что способны сотворить
всего лишь своим взором. – Что это, если не благословение, что,
если не воля богов? Они могли лишь исцелить тебя, но вместо этого
подарили шанс, которым ты умело пользуешься, насколько я могу
судить.