Где-то далеко-далеко, в предместьях Лондона, вздрогнула и в
последний раз вздохнула истощённая, пролежавшая в коме не один год
девушка, вокруг которой суетились прибывшие засвидетельствовать
«чудо» врачи.
Изумрудные нити собрали остатки её жизненных сил в единый ком,
отправив тот вслед за покинувшей Землю душой родного брата.
– Тогда мы здесь закончили… до тех пор, пока о себе не даст
знать новый носитель крови. – Локи взмахнул рукой, и пространство
перед ним подёрнуло дымкой, в которую бог безо всякого страха и
ступил. Хель, выждав несколько секунд, ухмыльнулась вслед своим
мыслям… и послала куда-то в небо крошечную серую, с серебряными
проблесками частичку, прошедшую сквозь потолки храма, пронзившую
небосвод и скрывшуюся в космосе.
А в следующий миг в осквернённом храме Олимпийцев богини не
оказалось, как не было и выщербин от пуль, гильз, тел, крови и
трупа циклопа.
Входные врата вновь гостеприимно распахнулись: сюда всё равно не
смогли бы зайти смертные без, по крайней мере, подходящего
проводника. Храм простоял две тысячи лет до сего момента, ожидая
достойного. Простоит столько же впредь. Ведь что такое время для
богов?
Пшик и ничто, дуновение слабого ветерка против целой рощи
могучих дубов…
***
– … может, притопим по-тихому? А ну как очнётся?
– Нет! Оставим у канавы, сам свалится и подохнет. Зато мы сможем
честно сказать, что оставили его живым и здоровым, убивать не
убивали и вообще не вредили… вроде ж тощий, скотина, а тяжёлый! –
Незнакомые звуки складывались во вполне себе понятную речь, а тело
начало покалывать во всех местах сразу. Меня словно через мясорубку
пропустили, напоследок фурой протаранив. Ушиб всей бабки, не иначе.
– Давай, кидай его сюда. Да чего ты с ним миндальничаешь?!
Я сначала приложился задницей обо что-то холодное и рельефное, а
потом и затылком, сумев, впрочем, слегка смягчить удар мимолётным
напряжением мышц. Мог бы, в теории, и глаза открыть, и
пошевелиться, но кто бы меня ни тащил в канаву, вряд ли им нужен
свидетель. Но Локи… скотина! Языку обучил, конечно, и даже какие-то
основы местного социума пытаются в голове проклюнуться, но вот
информация об самом этом теле всплывает через боль, и неведомо
сколько займёт процесс!
Кто я? Как зовут? Какое положение занимаю в, напомню, жёстко
сегрегированном обществе этих древних греков, если их вообще можно
так называть? Ничего! Пусто! Что-то маячит на периферии сознания,
но мне-то ответы нужны вот прямо сейчас, просто чтобы принять
верное решение!