Когда до алтаря осталось с пяток метров, на его матово-белой
поверхности вспыхнуло не менее белоснежное пламя, появление
которого попыталось заставить меня дёрнуться, но я подавил в себе
этот порыв. Это тело не раз видело сий процесс, и бояться тут
нечего: «своих» Олимпийцы не сжигают, и уж тем более не когда те
преподносят им дары в благодарность за исцеление.
Остановившись в шаге от алтаря, я чинно встал на колени и на
вытянутых руках протянул пламени полную снеди корзину. Смотрел в
пол, отчётливо зачитывая выдуманную и заученную мою богам
благодарность – как я счастлив и благодарен, как они велики и
прочая, прочая. Мысли старался держать девственно чистыми, или же
прокручивать там всё ту же благодарность.
Миг, когда пламя взрыкнуло и «лизнуло» мои руки, всё равно
прошёл мимо меня, оставшись незамеченным. Вот была корзина, вот
искрилось себе спокойно пламя – а вот уже корзины нет, а по телу
растекаются тепло и энергия, хлещущая, казалось, через край. Где-то
далеко слышится прекрасный, – не в этом смысле! – мужской смех, а я
невольно поднимаю голову, всматриваясь в огонь. Он не отдавал жаром
и не стремился обжечь, но вот нахождение рядом с ним словно бы
мысли прочищало и тело восстанавливало – такие были ощущения.
Впрочем, принять меня Гермес всё равно не принял. Обидно: я,
признаюсь честно, надеялся на то, что «возвращение» здравого
рассудка в это тело преодолеет ту грань, что отделяет неприкаянного
от признанного богами. Конечно, даже нынешний статус, вероятнее
всего, заслуга Локи… но мечтать же не вредно?
И всё равно надо будет в следующий раз заглянуть с дарами к
Аполлону, всё же именно этот бог «по медицине», так скажем.
Да и сжалиться над не по своей вине больным – вполне в его
духе.
– Как ощущаешь себя, юный Клеон? – Жрец заговорил, когда я
поравнялся с тем местом, где он меня дожидался. – Гермес принял
твой дар и, вижу, осенил своим малым благословением. Это хороший
знак! Ступай за мной, дела лучше обсуждать там, где нет лишних
ушей…
И правда: уж не знаю, сколько времени я простоял перед алтарём,
ибо после пламени, кажется, на мне и сломанные ноги бы заросли, не
то что покраснения на коленях, соприкасающихся с гранитными
плитами, но в храмовой зале прибавилось народу. Пара семей,
несколько стражей и воинов, кое-кто из знати – проще было сказать,
кого тут сейчас не было. Но Подолимпье было велико, так что ничего
удивительного в многочисленности посетителей храмов богов не
было.