Вот и думайте.
Я-то совсем недавно, будучи ещё собой прошлым, сиречь чёрным
археологом-наёмником, затачивал свои способности совсем под иное, и
усиливаться магией не умел совершенно.
Ну а если предположить, что я уникум, который может всерьёз
разгонять тело со всего лишь одним «рабочим» звеном магической
цепи, на голых инстинктах… что тут поделать? Каждый использует всё
что имеет, да и процесс я не сказал бы, что хоть сколько-то
контролирую. Жизнь в принципе несправедлива, и сегодня я кого-то
обошёл не совсем честно, а завтра меня уже притопили в канаве,
естественно, не после честной дуэли один-на-один. Кто знает, как
всё повернётся?
Остаётся лишь пытаться наслаждаться сегодняшним днём, отгоняя
мысли о том, как там сестра поживает, смогла ли принять реальность,
в которой осталась одна… но повлиять я на это не мог даже в
малейшей степени.
А переживать впустую отучился ещё в молодости, когда пришлось
жертвовать собственными интересами ради долга перед семьёй,
понимая, что нихрена у меня, скорее всего, не получится. Иначе при
этом поступить я не мог: всё та же совесть не позволила бы, сожрала
б с потрохами и заставила закончить пьяным вдрызг в подворотне
какой, без обуви и с парой непредусмотренных проектом дыр в
печени.
В каком-то смысле, тут я могу оказаться даже счастливее: ничем и
никем не обременённый, отвечающий только за себя. Настоящая
свобода, ети её…
Задрав голову кверху, я втянул носом быстро ставший прохладным
воздух. Эта ночь была моей второй в этом мире, так что усеянный
драгоценными камнями небосвод уже не производил столь
подавляюще-впечатляющего, простите за тавтологию, впечатления. Но
взгляд требовательно притягивал, конечно.
Полис к этому времени словно вымер: лишь редкие прохожие да
стражи встречались по пути домой. И становилось их тем меньше, чем
дальше относительно центра я удалялся. Тишина стояла – жуть, шелест
крон деревьев, треплемых резкими порывами ветра, казался слишком
громким, а изредка раздающиеся судорожные хлопки крыльев мечущихся
в небе ночных хищников и вовсе как будто оглушали.
Появлялось инстинктивное желание обернуться – проверить, что
позади никто не крадётся. Но стоило лишь появиться встречному
прохожему, как всё вставало на свои места: фоновые звуки как бы
приглушались, и чёткие, громкие чужие шаги слышались ещё очень
долго.