***
– Ну и что такое случилось срочное, –
спросил я Сатчана, усаживаясь рядышком с ним на сиденье, когда он
подьехал.
– Ну, ты же мне рассказал тогда про
эту анонимку. И про то, что Мещерякова задействовал проверить, не
замешана ли в этом Регина Быстрова. Или Дружинина
Екатерина…
– Так что? Кто-то из них все же
замешан?
Признаться, я с трудом себе мог
представить, что даже если так, то Захаров по этому поводу будет
созывать нас не в обычное время. Такая забота обо мне была бы с его
стороны чрезмерной. Собрал бы нас втроем с Мещеряковым
максимум…
– Да нет, про это вообще пока что
можно забыть на фоне того, что Мещерякову удалось разузнать, когда
он установил слежку за обеими. Оказывается, бывший профорг
уволившись, как мы и хотели, с предприятия, переходящего к нам,
устроилась работать к нам же, на предприятие, что уже в нашей
орбите! Да на ту же самую должность, которая дает ей весьма большие
полномочия, если она захочет создать нам неприятности!
– Да ладно! И куда именно?
– Да на комбинат железобетонных
изделий. Который мы недавно по твоей просьбе в обойму
взяли.
– Да, тогда я понимаю, с чего такой
шухер сегодня...
– Вот именно, – кивнул
Сатчан.
Больше с ним не беседовали, я
сосредоточился на просчитывании вариантов. Что этот приход
Дружининой к нам на фабрику мог означать? Главный вопрос, конечно,
это случайность или какая-то подстава? Случайность тоже может быть.
Три с половиной десятка предприятий в Москве уже под нашим
контролем… Чертовски много рабочих мест…
А если подстава, то со стороны кого?
Мужу Дружининой захотелось с нами рассчитаться? Недоволен тем, что
на него надавили в ходе нашей операции по установлению контроля над
фабрикой художественной галантереи? Ее брат, партийный лидер
Серпухова, каким-то образом остался недоволен в результате нашей
операции и внедрил ее, чтобы собрать больше информации про нас? Или
это всего лишь личная инициатива этой настырной женщины? То, что
она мстительная, я сразу понял, едва ее увидел. Где властность, там
и мстительность… Сатчана, судя по всему, посвящать в мои
размышления никакого смысла не было, он сам ничего не
знал.
Прошли в сауну. К моему удивлению, все
уже были на месте. Вот как встревожились собранию во внеурочное
время…
Мрачный Захаров, покосившись
недружелюбно на сидевшего сутулившись Мещерякова, явно
чувствовавшего себя не в своей тарелке, сказал: