— Лады, — Толян подтянул к себе справочник и начал искать
номер.
Дальнобоя отпустили, когда он подписал протокол, как и
полагается, в нескольких местах, а вскоре явился Кобылкин, с
красными от недосыпа глазами.
— Опять таксовал? — сочувственно спросил Устинов. Не я один
знаю, выходит, он тоже как-то пронюхал про это. — А мы тут вместо
тебя протоколы пишем. Ты поручение не забудь накалякать, на допрос
дальнобоя — задним числом.
Дело по убийству проститутки возбуждено, и допрашивать,
формально, мог только тот, у кого оно в производстве, или у кого
есть его письменное поручение на это следственное действие.
— Короче, сегодня этого маньяка увезут в СИЗО, но я хочу его ещё
разок погонять здесь, чтобы признался, да покрепче, — Кобылкин сел
на подоконник, где обычно сидел Сафин. — А то про эту проститутку
он вообще в отказняк идёт и ни в какую не сознаётся. Хотя заявление
она на него писала. Вот и отомстил, гадина.
— Не бьётся путана, — сказал я. — Никак не бьётся с
Крюгером.
— Опять? — он повернулся ко мне. — Чё у тебя не бьётся всё,
Паха?
— Надо этого типа дёрнуть, — я повернулся к Толику. — Как у него
фамилия? У Мишани, брата твоей бывшей?
— Зиновьев, — ответил он после пары секунд раздумий.
Толян начал набирать номер, но остановился, занеся палец над
диском.
— А ведь все будут думать, что я ним поссорился и закрыл из-за
этого, — произнёс он Толик печальным голосом себе под нос. —
Состряпал дело и закрыл. И не докажешь никому, что он реально
подозреваемый.
— Надо этого Мишу Зиновьева в розыск, — продолжил я, глядя на
следака. — Он крутился рядом с жертвой в день убийства, и явно
связан с новой ОПГ Сафронова, и все эти убийства барыг — разборки и
борьба за кресло мэра. А вот трупы остальных — надо искать между
ними связь. А если спихнём все темнухи на Кащеева — можем просрать
другого убийцу. Не просто так этот Миша прячется, и эти порезы на
руках у него не от чистки картошки. И убитую он воспитывал, бил,
она сама мне говорила, что пожалела его. А зря.
— Я вот одно не пойму, — тихо сказал Кобылкин, смерив меня
долгим взглядом. — Ты или тех конвойных сержантов отмазываешь,
которые просрали побег, и на них уголовку завели из-за этого
убийства, или просто упрямишься? Хорошо, Паха, не веришь мне —
поверишь фактам. Вот!
Он полез в карман и достал оттуда помятый лист с печатью. Стал
им размахивать.