– Я не собирался. – Он думал подыскать себе комнату в отеле, чтобы немного побыть вдали от этого огромного особняка, стены которого, казалось, давили на него со всех сторон. И спокойно поработать. Он машинально взглянул на дверь, через которую только что вышла Карли Эванс. Возможно, стоит немного здесь задержаться.
– Я останусь, – хрипло ответил он.
– Отлично. – Бенсон встал. – Тогда, если не возражаешь, я пойду спать. Увидимся утром. И еще, Дэй, – старик остановился на полпути к двери, – я понимаю твое беспокойство. Тридцать три года назад я совершил ужасные ошибки. Ошибки, которые я хочу исправить.
– Почему именно сейчас?
– У меня на то есть свои причины, о которых я расскажу тебе немного позже. А пока ты должен знать, что я больше не позволю своей нелепой гордости снова все испортить.
– А ты помни, что я буду следить за тобой, – мягко откликнулся Дэй. – И если ты снова обидишь мою мать, я тебя уничтожу.
– Вам могло прийти в голову, что он такое о нас подумает? – спросила Карли и умолкла, прижав стетоскоп к руке Бенсона.
– Я догадался об этом, когда, поговорив по телефону, вернулся в комнату и увидел, как он смотрит на тебя, мне это немного польстило.
– Польстило? – Карли принялась измерять давление. – Вам польстило, что ваш внук решил, будто мы любовники?
Сто тридцать на восемьдесят. Уже лучше.
Карли довольно резко сорвала с его руки манжету на липучках.
– Только мужчина мог такое подумать, – проворчала она. – Но он к тому же считает, что я охочусь за вашими деньгами.
– Он взрослый сильный мужчина, Карли, а вы прекрасная молодая женщина. Его самолюбие уязвлено, только и всего.
– Уязвлено?
– Тем, что вы предпочли чудаковатого старикашку молодому красавцу вроде него.
Карли вздохнула.
– Я ведь даже не знаю его!
– Это не имеет значения. – Он поморщился. – Как давление?
– Немного повышенное. Вам сейчас совсем нельзя волноваться.
– Возможно.
– Совершенно точно.
Но Карли понимала, почему он все это затеял. В скором времени ему предстояла опасная операция, которая могла закончиться летальным исходом. Он хотел привести в порядок свои дела. Карли не могла понять, как можно было не общаться со своим ребенком тридцать три года!
Ее родители скорее согласились бы лишиться рук, чем отказаться от нее. И они до сих пор не пришли в себя после смерти сестры.