— Пожалуй, ты всё правильно сделала.
Ну его к лешему, этого капитана Телжард… Недржалд… Блин, никак не
могу запомнить! Да что за фамилии у них, корявые какие-то, не
выговоришь!
— Называй его просто капитаном
Хакимом или мидюром Хакимом, — посоветовала Екатерина Матвеевна. —
Тем более что фамилии в Турции были введены относительно недавно,
всего лишь в 1934 году… Конечно же, инициатором этого
революционного процесса стал не кто иной, как первый президент
Турции Мустафа Кемаль Ататюрк… Кстати, фамилию Ататюрк глава
государства выбрал для себя сам. Обозначает она «отец всех турок»,
и с тех пор использовать эту фамилию больше никто в стране не имеет
права.
— Интересно, спасибо! Но придется
заучивать… Так вот, возвращаясь к мисс Марпл и её патронам. А что
если у турок уже завелась такая зараза, как британское посольство?
Англичанка гадила, гадит и будет гадить.
— Давай её зарежем!
— Интересная мысль, сынок… —
задумчиво молвил.
— С ума сошли, что ли?! О чём вообще
думаете? Вы лучше по сторонам смотрите!
Глаза разбегаются! Мой
дезориентированный мозг всё сильнее начинала выносить адская
мешанина небольших домишек холмистого пригорода Стамбула,
рассыпавшихся вокруг нас по склону и ниже. И все эти микро-крепости
словно отпочковались от здания блокпоста! Тот же нехитрый природный
материал и характерный цвет, схожие архитектурные формы, почти все
стены высокие и без окон на улицу.
На первом же перекрёстке «Нива»
растерянно остановилась — я просто не решался продолжать движение.
Ёлки-палки, сразу три тесных кривых улочки! И по какой прикажете
ехать? За километр пути мне ещё ни разу не попался хоть
какой-нибудь дорожный знак! Названий улочек и номеров домов тоже не
наблюдалось.
Мы с Екатериной принялись по очереди
крутить в руках схему движения по улицам к посольству, пытаясь хоть
как-то привязаться к местности.
— Проклятье, здесь всё ещё более
запутано, чем в Маниле! И спросить-то не у кого! — проворчал я.
— Зато гораздо чище, никакого мусора
на улице, — справедливо отметила Селезнёва.
— Что ж… Придётся стучаться в дома, —
нехотя предложил я.
— Подождите! Вы как маленькие дети,
только что оставшиеся на улице без родителей! — возмущённо
воскликнул Бернадино.
Он вытащил из бардачка бинокль и, не
говоря больше ни слова, вышел из машины, встав перед спуском не
самой широкой улочки.