– Н-ну… – озадачилась Майя, прикидывая, как лучше будет
ответить, но декан, не дожидаясь, пока она на что-нибудь решится,
уже потянул к себе автоматическую ручку из стоящей на столе
массивной подставки:
– Просто у нас тут неподалеку есть очень симпатичное место… Я
вам сейчас напишу кое-что, потому что просто так вы туда не
попадете, но если вот с этим… – он закончил писать на
прямоугольнике своей визитной карточки и протянул его ей. – Да-да,
вот с этим двери вам откроют охотно. И поверьте, если и есть
местечко, где дух нашего заведения сконцентрирован еще более
плотно, то я его не знаю. Вам понравится, уверен.
Декан не ошибся, место её и в самом деле впечатлило. Пусть даже
и не с первого взгляда, потому как поначалу там вообще ничего не
предвещало. Указанным в адресе на визитке домом оказался маленький
и аккуратный с виду пансион – в два совершенно пряничных белых
этажа с верандой внизу, и плюс примыкающий к ней садик за глухим
забором. Но стоило только в этот садик войти…
Легкая ненавязчивая мелодия, которую Майя слышала довольно
давно, но никак не могла сообразить, откуда именно, доносилась как
раз из него. Вместе с тихим стуком посуды, такими же негромкими
разговорами за столиками и чуть более отчетливым смехом. Потому что
здесь и правда тянуло улыбаться – музыке, ароматам выпечки под явно
хороший кофе, симпатичным лицам вокруг…
Ей даже весело помахали из-за дальнего столика – то ли приняли
за кого-то другого, то ли просто от избытка дружелюбия, которое
здесь можно было резать ломтями и уносить с собой – про запас.
При втором, более пристальном взгляде, прояснились и детали.
Мелодия, оказывается, лилась из выставленной в распахнутое окно
радиолы – аккурат между двумя полураздернутыми светлыми занавесками
в рюшах и одновременно крупно набитых цветах. Негромкий стук
приборов по тарелкам и разговоры доносился сразу от десятка, не
меньше самых разномастных столиков, небрежно (но только с виду)
разбросанных по всему садику и выходившей прямо в него веранде.
Стулья вокруг них тоже оказались настолько разными и неподходящими
друг к другу, что это аж умиляло. Как и разноцветные, даже близко
не сервизные чашки, которые, сдается, каждый выбирал себе сам – по
вкусу или по настроению. Так же, как и тарелки. И стаканы. И
остальное тоже.