– Идиоты, – простонала она, пытаясь вывернуться – скорее на
автомате, чем на что-то еще надеясь. Причем имея в виду прежде
всего себя.
Вот только объяснить ей ничего не дали – зрители опомнились,
мгновенно перестав быть статистами, и налетели сразу со всех
сторон.
Секунду спустя отчаянно бестолковая возня вокруг затихла, ее
вздернули с пола и, не ослабляя захвата, толкнули за единственный
здесь стол бывшего, теперь уже безнадежно мертвого хозяина. Пару
мгновений, пока ее впихивали в неудобное, отнюдь не анатомическое
кресло, еще оставалась гипотетическая возможность вырваться, но
делать этого она не стала – бессмысленно уже. Вместо этого Майя
выдохнула и показательно расслабилась, демонстрируя здравый смысл,
щедро приправленный благоразумием. И пытаясь уяснить для себя новый
расклад сил в комнате.
Трое из следственной группы грамотно рассредоточились по углам,
один оказался у нее за спиной, перехватив захват у начальства и
по-прежнему не давая ей шевельнуться, а сам он оказался теперь
прямо перед ней. Тело наконец перекатили на носилки, прикрыли и
потащили в коридор слаженными силами троих медиков. Где-то за
спиной тихо матерился четвертый из них, которого в суматохе тоже
умудрились основательно приложить о стену. Локтем, как поняла Майя,
скосив глаза в сторону горестных стонов.
Разбитая губа саднила и у нее самой, но, сдается, сейчас это
были не самые страшные ее потери.
– Та-ак… – главный оглядел ее с новым и вполне понятным
интересом. Заодно давая возможность рассмотретьсебя.
Хорошо за пятьдесят. Коренастый и полноватый – не новый, давно
обмявшийся коричневый плащ это лишь подчеркивал. Короткий ежик
волос почти седой, прищур темных глаз скорее хитрый, чем опасный...
В общем, мирный такой дядечка, от которого никак не ждешь подобных
подвохов.
– Какая шустрая у нас, оказывается, барышня. – Голос у него тоже
оказался вполне подстать – глубокий и чуть глуховатый. – А я-то
думал вашего брата в натуральную кожу не обрядить даже ради
маскировки.
И он, демонстративно оглядел Майину куртку, разве что не
поморщившись при этом. И зря – отличная, между прочим, вещь. Ей
идет.
– Какого «нашего брата», – вздохнула она, склоняясь ниже чтобы
хоть немного ослабить захват. Первый шок прошел, и многострадальная
рука начинала болеть всерьез. Плюс рассаженная губа, с которой
смачно шлепнулась на стол тяжелая красная капля…