– Твой мофон?
– Ну разумеется. Тот, что до сих пор валяется в ящике, куда ты
его кинул… И только не говори мне, будто мог его кому-то там
передать, не попытавшись предварительно разобрать по винтику!
– Всего лишь мофон? – усмехнулся Петер. – А не маловато?
– Ну, можешь еще и рассказом добавить. Тоже. О том, например,
как так вышло, что Мур почти в точности повторила историю своей
матери? Или как у женщины с подобными убеждениями, мог появиться
сын с даром сильного механика, передающимся исключительно по крови?
Я про твоего отца сейчас, если вдруг не понял. А лучше сразу о том,
кто и как сумел убедить вас, что во всех ее несчастьях виноваты
именно механики?
– Не механики. Концерны. – И добавил, уже поднимаясь: – Но
возможно, ты даже получишь свой рассказ…
– Когда убедишься, что мой – не вранье?
– Не очередное твое вранье, да.
И ушел – на этот раз без лишних эффектов в виде гулких шагов или
визга внезапно закрывающегося выхода. А сделанный для нее свет
остался.
Обернувшись и подняв, наконец, голову, Майя едва не выругалась –
рядом с клеткой висел ни на что не опираясь… уютный красный абажур!
С бахромой, мать его!!!
– Вот ведь… з-затейник! – Относилось это, разумеется, не к
светильнику. – Но как?
Когда спустя минут пять, не больше, Второй прямо под чертовым
абажуром вылепил себя из виртпространства, Майя не то что
налюбоваться на это абсолютно неуместное здесь диво не успела, но
даже собственные мысли хоть в какой-то порядок привести.
– Ты как? – последний из закрутившихся стремительной воронкой
пикселей лег на свое место, а Майя поймала давно уже привычное
ощущение, что «одели» они сейчас пустоту, и под тонким слоем
металлического блеска с размытым намеком на цвета, нет вообще
ничего. Но с другой стороны, там и в самом деле ничего не было – в
болванке для отражения своих масок Второй не нуждался. Как и в
лице. Вместо него все той же серебристой пленкой переливались
вирт-очки и едва намеченные ниже очертания носа и губ – словно
поверх них блестящий чулок натянули.
Вот только скорость появления помощника не обрадовала, а
наоборот, насторожила, мигом заставив выкинуть из головы ненужное и
неважное:
– Что там случилось? – подобралась она, вскакивая на ноги.
– Да почти ничего, – откликнулся тот ровно-скрипучим голосом, в
который раз заставив удивиться: ну вот к чему он, этот скрип, если
голос Второй мог подобрать какой угодно и в любом диапазоне? Из
чистой вредности и желания ни в коем случае не оказаться похожим на
живого? Тогда это очередной жирный плюс к тому, чтобы считать его
по-настоящему разумным – автоматам вредность точно не требуется. –
Просто некий господин Петер Гриффитс экстренным выходом вывалился
сейчас из вирта, сходу разнес половину своих системников и здорово
удивил этим неких навестивших его гостей. А пока те пытались
проморгаться, всунул тебе в карман мофон, вынес окно и сиганул из
него чуть ли не прямиком на своего железного монстра.