– Тяжелый случай. Но ты молодец Андерсон, хорошо постарался?! Ему нужно чаще замечать то, что бывает так… недоступно для глаз остальных.
– Пусть отдыхает.
Андерсон похлопал Лэнда по плечу. Оба удалились. Я поморщился.
***
Меня зовут Джордж Сэнд. Мой диагноз: раздвоение личности.
В заметки
У некоторых людей мало времени, у кого-то другого мало друзей, а у меня, моей семьи и окружения мало эмоций.
Итак, меня зовут Сэм. Я живу в небольшом городке, на острове, где слишком мало жителей. Любой приезжий говорит, что мы все здесь какие-то безэмоциональные. И он, в сущности, прав.
Вот представь себе, заходишь ты в лавку к продавцу за сувенирами, здороваешься, а тебе даже не улыбаются. Или приходишь в гости, а тебя встречают с каменным видом. Мы привыкли, вернее я привык.
Я и моя семья используем резерв эмоций по минимуму, так нам разрешили. Эмоциональность ведь важна, по сути. Например, чтобы завлечь побольше клиентов или заработать больше денег. Мне так говорят родители. А без эмоций ты никто, и звать тебя никак.
Выражаясь фигурально, ты безэмоциональный труп, и эмоции тебе не нужны. Наверно поэтому, с годами, мы все же научились высчитывать резерв эмоций. Но не с математической точностью. Скажи, вот кто в таком маленьком городке, как мой, будет математиком великим? Здесь на работу требуется врачи, торговцы и просто рабочие руки, возможно учителя, но немного.
Я не умею не выражать эмоций. С детства не научился. Радовался с детства игрушке, плакал, если меня обижали, кричал и злился, если меня доводили до такого состояния. Пусть я и мальчик.
Сажусь на лавочку, достаю свой блокнот. Такая привычка сложилась весьма давно. Безэмоционально и с минимальным резервом эмоций наблюдать за миром не особо интересно, словно видишь его черно-белым.