– Я не совсем понимаю, – герцог перевел взгляд на Лиару и Лусию, – вас кто-то ругал, что вы играете?
– Ругал, – ответила я за них, потому что меня понесло, – и не только за игру. Но начнем с самого главного. Как вы считаете, будет ли приятно слышать ребенку оскорбления в свой адрес, и это я еще молчу про слова, что его никто не любит и он никому не нужен?
– Да что случилось? – голос дяди близняшек был требовательным, но в нем прослеживались нотки волнения.
– Девочки, – обратилась я к ЛиЛу, – понимаю, вы не хотели, чтобы у дяди и его невесты испортились отношения, – да, я решила схитрить, а как иначе, – поэтому молчали все это время, ничего ему не рассказывали, и меня об этом просили, но я больше не могу смотреть, как графиня Оливия ранит своими словами и действиями ваши сердечки!
– Оливия? – вскинул бровь герцог. – Что она сказала?
– Много чего, – незамедлительно ответила я, – и не только сказала, а девочки, вместо того, чтобы поставить своего дядю в известность, что их уже несколько месяцев обижают, боятся вас расстраивать и смиренно терпят унижения. Я, конечно, пытаюсь их защитить, но графине противостоять сложно, все таки я лишь простая гувернантка.
– Что она сказала? – вновь спросил мужчина, смотря на Лу, которая нервно комкала белоснежную салфетку в своих руках. – Лусия?
– Она сказала, – послышался дрогнувший голос девочки, – что мы невоспитанные, что мы не умеем себя вести и она убедит тебя переселить нас в дом магиков.
– А еще она сказала, – продолжила Лиара, – что мы тебе не нужны, мы для тебя обуза, что ты нас не любишь и никогда не полюбишь, потому что совсем скоро у тебя родятся свои дети!
– И все это она говорила миссис Йорк, когда пришла вместе с ней ко мне в комнату, – закончила я, кожей ощущая, как герцог зол. – Госпожа пыталась выгнать меня, намереваясь остаться с девочками и этой женщиной наедине! Простите, но я отказала ей, ослушавшись!
– И вы поступили правильно! – ответил холодно его светлость.
Мне, возможно, казалось, или же действительно в глазах мужчины закружился огненный вихрь.
– Никто не может вам приказывать бросить моих племянниц и оставить их с кем-то! Никто, кроме меня! Девочки, – мужчина повернул голову к близняшкам. – Хочу чтобы вы поняли, если вас кто-то обижает или говорит что-то обидное, немедленно нужно рассказывать мне! – он был в ярости. Между слов проскальзывало рычание, от которого по коже бежали мурашки.