В конце того же года было совершено опять огромное путешествие по восточным областям европейской России. Но тотчас по возвращении ему пришлось пережить еще одно тяжелое испытание во время наводнения 7 ноября 1824 года. Александр принял это за наказание за свои грехи.
Наконец, у него явилось очень близко затрагивавшее его огорчение – это болезнь императрицы Елизаветы Алексеевны. Мрачное настроение не покидало Александра, он стал еще более угрюм и необщителен, и в то же время ему было сообщено уже о существовании тайного общества, и это не могло не оказывать своего действия на его душевное состояние. Тем не менее, а, может быть, именно поэтому, 4 апреля 1825 года Александр отправился по весенней распутице в Варшаву, где 1 мая (13 по н.с.) состоялось открытие Третьего польского сейма.
По возвращении 13 июня в Царское Село Александр не мог выдержать долго и вновь отправился в путь, на этот раз – к Аракчееву в Грузино, оттуда проехал в Юрьевский монастырь к Фотию для беседы.
Ввиду ухудшения здоровья императрицы Елизаветы Алексеевны приходилось уже думать о новом переезде на юг. Был выбран местом пребывания Таганрог.
После прощания с Павловском, где Александр был особенно грустно настроен, он 1 сентября 1825 года выехал из Петербурга, чтобы уже в него не возвратиться.
Отъезд совершился при совершенно исключительных обстоятельствах: Александр отправился один, без свиты, из Каменноостровского дворца. В четыре с четвертью пополуночи коляска, запряженная тройкой, остановилась у монастырских ворот Невской лавры. Александр в фуражке, шинели и сюртуке без шпаги поспешно вышел из коляски, приложился к кресту, был окроплен святой водой, благословлен митрополитом Серафимом и, приказав запереть за собою ворота, направился в соборную церковь. Войдя в собор, Александр остановился перед ракою Александра Невского, и началось молебствие.
Длинный ряд монахов, встретивших императора у входа в лавру, господствовавшая вокруг темнота и ярко освещенная рака, видневшаяся вдали в растворенные соборные двери, поразили его своим особенным настроением: Александр плакал во время молебна. Дальше Александр был еще более потрясен при посещении кельи схимника этой лавры, у которого вместо постели в келье стоял гроб.
Этот ряд мрачных впечатлений настолько повлиял на Александра, что он, отъезжая за заставу, привстал в коляске и долго, обернувшись назад, смотрел на город, как бы прощаясь с ним.