Пребывая в состоянии, близком к
панике, я, надеясь, что мне всё почудилось, ещё раз просмотрел
странный отрывок записи. К сожалению, содержимое не изменилось. Я
погасил экран и уставился в потолок, пробуя осознать случившееся.
Снова зачесалась рука. Взглянув на неё, я зафиксировал, что на
месте «укуса», имевшего вид багрового волдыря, вокруг этой самой
шишечки появилась желтоватая каёмка.
«Метка, — с ужасом подумалось мне,
когда память услужливо подсунула аналогию из пиратских фильмов. —
Эта гадина меня пометила, а не прикончила на месте потому, что
решила нагнать на меня страха. Да и, по рассказам деда, сеновик не
убивает при свидетелях, лишь может поиздеваться».
Дед. Может, всё рассказать деду? И что
дальше? Он по-любому поделится с бабулей, от неё у него никаких
тайн. Меня отправят навсегда подальше отсюда, а бабуля будет
глотать корвалол. Сердце у неё и без подобных фокусов слабое. Не
выдержит — её смерть будет на моей совести, плюс влетит за мои
дурацкие эксперименты на поле. Да и кто знает, может, оставив
метку, нечисть найдёт меня где угодно и в удобное для себя время.
Дело дрянь, надо решать вопрос самому, раз сам кашу и заварил, в
конце концов, мне уже девятнадцать, не пацан уже.
Я продолжал размышлять, натянув тонкое
одеяло до самого подбородка. Чего там дед говорил? Оно огня боится,
нападает без свидетелей? Ну значит я сам выберу место, выпрусь
сегодня ночью во двор, спровоцирую на атаку. А огонь — вон у деда
есть газовый баллончик, которым он заправляет зажигалку, подаренную
на юбилей батей. Надеюсь, хватит.
Пролежал, раздумывая, минут сорок.
Снова зачесалась ранка, и я выбрался с кровати, подошел к трельяжу,
взял пузырек с йодом из ящика с аптечкой, капнул на ватную палочку,
потыкал в больное место. Зазудело ещё сильней. Оторвал кусок бинта
и присобачил крест-накрест пластырем, поплёлся на кухню
завтракать.
Пока бабуля суетилась вокруг
непутевого внучка, пичкая его тушеной картошкой с мясом и салатом,
вернулся дед.
— Ты где это успел? — с подозрением
посмотрев на меня, он ткнул пальцем в коричневатую от проступившего
и уже подсохшего йода повязку на моей руке.
— Ночью, жарко было, фрамугу
приоткрыл, комары видать залетели — отбрехался я.
— Так там же москитная сетка, —
продолжал допытывать дед. Ему бы следователем быть.